Кто-то хочет заменить в Молдове миротворцев на международных наблюдателей? Что было бы в Грузии, если бы там не стояли российские миротворцы, читайте - август 2008 года

Категория: Новости дня

На часах было 00:15...

База миротворцев находилась на окраине Цхинвала, всего в 500 метрах от грузинской границы. В задачу входило разъединение конфликтующих сторон: в специально вырытые капониры были загнаны несколько БМП-1. Еще несколько бронированных боевых машин было выставлено вдоль границы, на подступах к базе. В приграничной зоне постоянно происходили перестрелки.

- 7 августа все шло в штатном режиме. В Пекине как раз начинались Олимпийские игры. Я помню выступление Саакашвили, который заявил, что Грузия в одностороннем порядке прекращает всякие провокации на границе. Верилось в это с трудом. Перед сном я решил еще раз подняться на крышу, где у нас был наблюдательный пост, который мы называли глазом. На часах было 00:15, когда со стороны Грузии на Цхинвал полетели реактивные снаряды. Я не поверил своим глазам. По городу бил «Град», причем прицельно по тем квадратам, где располагались жилые кварталы.

На моих глазах разрушилась стена казармы. Я побежал к себе в штаб, связался со старшим военным наблюдателем, доложил об обстановке. Перевел подразделение в боевой режим. В два часа обстрел прекратился. Всю ночь мне с постов передавали о продвижении грузинской боевой техники к селам Мегрикиси, Никози, Земо-Никози. Я понимал, что на рассвете они попрут…

В 5 утра начала бить тяжелая ствольная артиллерия. Комбат и личный состав максимально старались избежать боестолкновений. Но через час на базу миротворцев при поддержке пехоты пошли грузинские танки. Прицельным огнем был разбит глаз — наблюдательный пост. Начались первые потери. На пути грузинских Т-72, купленных на Украине, встали БМП миротворцев.

- У меня расстреляли взвод, заживо сгорело два экипажа, которые были выставлены на дороге. Они погибли, огрызаясь, успев сделать по два выстрела и попав в грузинские танки. Узнав о потерях, двум остальным взводам я приказал подтягиваться к базе. Мы заняли круговую оборону.

Чтобы оценить обстановку и подбодрить подчиненных, подполковник Тимерман решил сделать вылазку вдоль переднего края. Передвигался по окопам, которые сам распорядился вырыть по прибытии на базу. Прикрывал комбата командир разведвзвода старший лейтенант Сергей Шевелев.

- Как раз в это время один из грузинских танков нанес удар по нашей казарме. Еще один снаряд разорвался рядом с нами: у меня была повреждена нога, а старшему лейтенанту Шевелеву осколок попал в шею, он погиб мгновенно. У разведчика была непростая судьба. В одной из командировок он простудился, у него начался рак лимфосистемы. Пришлось пройти несколько курсов химиотерапии. Наши жены дружили. Я знал, что у них в семье тяжелое материальное положение. Сказал Сергею: «Давай, если выздоровеешь, ко мне в миротворческий батальон». Он приехал в Цхинвал 1 августа, поменяв другого командира разведвзвода. И тут начался этот замес…

- Насколько тяжело вас ранило?
- Когда обожгло ногу, подумал, что мне ее оторвало. Вышел на связь с начальником штаба капитаном Александром Бугрием, сказал: «Меня тут зацепило, пока я разберусь, принимай командование». Санинструктор разрезал штанину; стало понятно, что кость и сухожилия целы; вырвало большой кусок мышцы. Когда меня перевязали и наложили жгут, связался со своим штабом, передал: «Все в норме».

Всех раненых переносили в подвал. Наверху все сотрясалось от ударов. Грузины устроили для миротворческого батальона настоящий ад. Разведывательный, гранатометный и два мотострелковых взвода, чуть больше ста человек, противостояли батальону грузинских войск. Танки противника, оснащенные современной израильской электронной начинкой, прицельно расстреливали базу миротворцев. Прямым попаданием была уничтожена специализированная машина-операционная. Военнослужащий, который в ней находился, сгорел.

Грузинские танки с особым остервенением били по зданию, над которым развевался флаг с красным крестом. Были уничтожены все медикаменты и анестезиологические препараты. Для тяжелораненых не хватало обезболивающих. Все, что медики могли в тех условиях сделать для раненых, это наложить жгут и повязку.

- К тому времени мы были уже в окружении. Я позвонил командующему, спросил: «Будут приняты какие-то меры по эвакуации раненых?» Он сказал: «Я ничего сделать не могу. Принимай решение сам». У меня оставался целым один бронированный «Урал». Обложили кузов матрасами, загрузили в него 16 раненых. На белой простыне нарисовали красный крест, воткнули этот флаг между кузовом и кабиной. Открыли ворота, я перекрестил машину, и они понеслись на свой страх и риск… Их тут же начали обстреливать из гранатометов. Казалось, что они не прорвутся. Но кто-то свыше их спас. Они смогли добраться до госпиталя. Все выжили.

А миротворцы продолжали держать оборону. За сутки им удалось уничтожить 6 грузинских танков, 4 бронированные машины и около 50 пехотинцев.

Приказ на полное уничтожение

9 августа обстрел базы усилился. Над Цхинвалом начались воздушные бои.
- У нас дизельные генераторы и радиостанции были расстреляны. Связи не было. Мы уж думали, что началась третья мировая война… Тут видим, какие-то танки прут, мы уже готовы были выстрелить по ним из гранатометов. Но поняли, что это наши. Очень бодро они залетели к нам в автопарк. Из машины выбрался офицер Юра Яковлев, доложил: «Командир танковой роты
141-го отдельного танкового батальона 19-й мотострелковой дивизии 58-й армии». Потом добавил: «Хорошо повоевали».

- Прорываясь к Цхинвалу, во встречном бою они расстреляли почти все боеприпасы, остались в основном осколочные снаряды. Я сказал Юре: «Что есть, тем и будем воевать». Оставшиеся снаряды растянули на полдня. Подбили еще два грузинских танка. Когда стрелять стало нечем, грузины стали продвигаться к воротам гарнизона.
Я попросил Юру: «Выскочи, разгони их на своем танке, и назад». В это время мы заняли позиции у ворот с гранатометами. Планировали подбить «Мухами» один из грузинских танков, чтобы он встал и заблокировал вход другим машинам. За воротами рев стоял страшный! Я просил Юру Яковлева только выскочить, отогнать грузинские танки, а он с экипажем в машине без боекомплекта гонял хорошо вооруженного противника минут 15. Я думал, что они погибнут. Нет, залетели обратно, поставили машину поперек ворот.

По миротворцам били из стрелкового вооружения, гранатометов и артиллерийских орудий. Несколько раз грузинская пехота пыталась проникнуть на территорию базы через КПП, но всякий раз ее отсекали огнем. Стало понятно, что батальонная тактическая группа 135-го полка к базовому лагерю миротворцев пробиться не смогла. А боеприпасы были на исходе. Миротворцы были готовы драться врукопашную. И тут дозорной группе удалось поймать засевшего рядом с гарнизоном грузинского корректировщика. Тот сообщил, что передал точные координаты и скоро базу накроют авиация и «Град». Пленный признался: «У нас приказ на полное ваше уничтожение».

- Казармы и все остальные наши объекты были уничтожены. Не осталось БМП, одна часть машин была подбита, а другая сгорела в автопарке. В подвале у нас нашли убежище жители близлежащих домов — старики, женщины, дети. И я принял тяжелое для себя решение на отход подразделения. Уничтожив секретные документы и аппаратуру, под прикрытием дымовых шашек мы стали уходить по руслу реки. Месяц назад прошли сильные дожди, которые промыли лощину. По этому ходу мы и отступали. Троих раненых несли на себе.

Утром 10 августа миротворческий батальон, разбившийся на шесть групп, разными маршрутами через горы вышел на полигон «Дзари», который располагался в семи километрах от Цхинвала. Комбат, которому на тот момент было 30 лет, вывел свое подразделение с минимальными по военным меркам потерями.

Врачи, осматривая ногу подполковника Тимермана, ахнули. С такой раной и три шага сделать было сложно, а комбат совершил с подчиненными ночной марш-бросок по горам.

- Я не собирался эвакуироваться. Приданый нашему миротворческому батальону хирург из госпиталя Бурденко Андрей Антоненко зашил мне на базе в подвале ногу. Когда мы вышли из окружения, я пошел на перевязку, к тому времени у меня поднялась температура под 40. Там встретил знакомых медиков из 106-го медицинского батальона, с которыми раньше общались в Шали. Они меня узнали. Начали рану осматривать, говорят: «Нельзя было ее зашивать, у вас начался некроз тканей. Надо срочно эвакуироваться». Вкололи мне обезболивающее, провели операцию. Рана стала большой. Ночь я пролежал в школе на носилках, а утром меня перевезли на вертолете в госпиталь во Владикавказ. Потом был военный госпиталь Ростова-на-Дону и пластическая операция — пересадка кожи на поврежденный участок ноги.

- Как узнали, что стали Героем России?
- Лежал в госпитале в переполненной палате. Уснул после перевязки, открываю глаза, а на меня наставлены телевизионные камеры. Спрашиваю: «Что происходит?» Мне говорят: «Поздравляем с присвоением столь высокого звания».

С тех военных событий в августе минуло 9 лет. А боль от потерь не утихает. Они так и стоят у Константина Тимермана перед глазами. Командир разведвзвода Сергей Шевелев, который понимал его с полуслова. Сержант Стас Хорош, которого подполковник знал еще с Чечни. Рядовой Сергей Кононов, который 3 часа отражал атаки противника, но так и не покинул свой боевой пост в бетонном стакане на наблюдательной вышке. Механики-водители Антон Марченко и Кублан Гиматов, наводчики-операторы Александр Шмыгановский и рядовой Полушкин, механик- водитель Александр Яско. Сергей Семененко, который погиб во время отхода... В той короткой, но жестокой войне батальон Тимермана потерял 15 бойцов, 49 получили ранения.

7-08-2017, 18:22
DTV
Просмотров: 932
Комментариев: 0

Обсуждения ВКонтакте:

Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.

Dnestr.TV

Обсуждения ВКонтакте:

Популярные ссылки

Moldova+

Навигация

Популярные статьи

Инфо