Один из самых значимых праздников Рош Ха-Шана или Еврейский Новый год в 2022 году начинают отмечать с вечера 25 сентября и заканчивают — вечером 27-го числа.
Этот праздник имеет мало чего общего с привычным для нас пониманием Нового года. Никакого шампанского и мандаринов, никаких фейерверков и вообще ни малейшего намека на безудержное веселье. Рош ха-Шана – это время переосмысления прожитого, покаяния и надежды на будущее.
Традиционное пожелание «Ле-шана това тикатев ве-техатем» означает «На хороший год — пусть ты будешь записан и запечатан» в Книге Жизни!
Еврейский праздник Рош а-Шана нами отмечается в честь сотворения мира, он символизирует начало Нового года и завершение года уходящего.
Редакция Днестр ТВ поздравляет всех евреев с Рош ха-Шаном! Пусть праздник принесет невероятный жизненный успех, удачу и любовь, большое счастье и благополучие. Пусть будут услышаны молитвы и послано всё то, о чём мечталось. Пусть жизнь сопровождается милосердием, добротой души и справедливостью.
Ну и конечно-же мы продолжаем Вас знакомить с творчеством писателя Семена Когана (литературный псевдоним - Александр Кирий). Сегодня, Вашему вниманию представлены два еврейских юмористических рассказа. Напомним, писатель Семен Коган открыл свой Youtube-канал, на котором он делится своим творчеством. Заходите и подписывайтесь на канал писателя, знакомьтесь с творчеством из "первых уст"
Полет в Рош ха-Шана
Из Тель-Авива в Гамбург самолет летел около пяти часов. Шимон смотрел в иллюминатор на проплывающие внизу белые причудливые облака и думал, если самолет грохнется, будет обидно. Вспоминались последние часы перед полетом. Брат, к которому он приехал в гости, категорически отказался везти его на своей машине в аэропорт.
– Сегодня первый день Рош ха-Шана, – заявил он. – Еврею грех что-нибудь делать.
– Но мне надо лететь, – возразил Шимон. – Кто же виноват, что такое расписание?
– Они, наверное, не боятся. А я не могу рисковать.
– Один раз можно, – как-то вяло настаивал Шимон, чувствуя, что брата не прошибешь, да и взять на себя ответственность за предполагаемые последствия не решался. Шимон не причислял себя к верующим в том смысле, как принято у евреев: соблюдать шаббат, ходить в синагогу. Но в судьбу верил и приход Мошиаха ожидал с трепетом: а вдруг ему припомнят все грехи, даже те, которые не совершал.
Они тепло попрощались, кто знает, когда еще встретятся и, остановив проезжающее такси, Шимон помчался в аэропорт. Прошло уже два часа полета. Шимон немного успокоился, убеждая себя в том, что самолеты или разбиваются сразу при взлете, или, в крайнем случае, при посадке. Но до посадки оставалось еще достаточно долго, и волноваться прежде времени не имело смысла.
Шимон осмотрелся. В салоне находились более ста пассажиров. В основном – немцы. Их голоса вместе с шумом моторов образовывали сплошной гул, который мешал сосредоточиться. Для немцев Рош ха-Шана не имел никакого значения. Многие даже не знали о его наступлении, поэтому было бы вопиющей несправедливостью, если бы самолет грохнулся только потому, что сотрудники авиакомпании не соблюдают Заветы. Господь, очевидно, не мог не учесть, что у немцев имелось свое божество, и они совершенно не обязаны встречать Новый год дважды.
Несколько раз лайнер качало и бросало с такой силой, что внутри все обрывалось и казалось: так и останется. В эти минуты Шимон мысленно прощался с родственниками, покорно принимая удары судьбы.
К счастью, все обошлось. Самолет пошел на посадку. Внизу показались узкие ленты рек и дорог, зеленые массивы лесов, игрушечные крыши домов. По радио что-то сообщили на иврите, английском и немецком, но из-за плохой слышимости и слабого знания языков Шимон ничего не понял. Да и понимать особенно не пытался. Не все ли равно, о чем они распинаются, если он уже прилетел домой. На всякий случай Шимон пристегнул ремни, мысленно поблагодарив Господа за все, что тот для него сделал до сих пор и еще сделает. А когда колеса шасси легким ударом коснулись бетонированной дорожки, и салон разразился громкими аплодисментами, Шимон почувствовал: все самое неприятное уже позади.
К самолету подогнали трап, длинную цилиндрообразную кишку, и все пассажиры ринулись в здание аэропорта. Шимон оказался впереди других, ему хотелось поскорее выбраться из душного помещения, однако пограничник долго и подозрительно рассматривал его паспорт, молоткастый и серпастый, один из немногих оставшихся символов распавшейся империи.
Наконец он пробормотал «гут...» и протянул документ: мол, можно идти... все в порядке...
Шимон взял паспорт и прошел в зал ожидания. Кругом все было незнакомым. Шимон решил, что, очевидно, улетал в Тель-Авив из другого зала и потому, оказавшись здесь впервые, ему трудно сориентироваться. Всюду стояли встречающие. Шимон поискал глазами жену, но, не найдя ее, подумал, что она где-нибудь ходит. Разбираться дальше не было смысла. Уже начали выдавать багаж. Народ рассредоточился вдоль ленты конвейера в ожидании своих вещей. Лента медленно двигалась по кругу. Пассажиры разбирали чемоданы, портфели, сумки. Шимон равнодушно взирал на проплывающие мимо чужие радости, но, чем меньше их оставалось, тем тревожней становилось у него на душе. Вскоре конвейер замедлил ход, вздрогнул и остановился.
– A где мои сумки? – растерянно спросил Шимон парня в синей униформе.
Тот неопределенно развел руками, объясняя что-то на иврите.
– Нет, вы мне растолкуйте, где мои сумки? – наседал Шимон. – Я их отдал в Тель-Авиве.
Сам видел, как грузили в самолет. Не могли же они выпасть по дороге.
Парень согласно кивал, но ничем не мог помочь.
– Так мне без сумок уходить? – требовал определенности Шимон. – Кому на вас жаловаться? Куда вы дели мой багаж? Тут хоть и каменные джунгли, но не до такой же степени.
Шимон понимал: даже если прыгать до потолка и материть всех подряд, сумки все равно не появятся, и, скорее всего он их больше не увидит. Теперь уже было совершенно ясно – это еще легкая расплата за его тяжелый грех.
Шимон подошел к женщине, одиноко стоявшей в стороне.
– Вы тоже не все получили? – уточнил он.
– Чемодана нет, – ответила она. – Наверное, в Гамбург отвезли.
– Какой Гамбург???!!!
– Ну, в Гамбург, – вяло повторила женщина.
– А мы сейчас где? Не в Гамбурге?
– Да!
– Что «да»? Женщина, что вы говорите? Можете, наконец, объяснить, где мы находимся?
– В Кельне!
– В Кельне? – Шимона бросило в жар. – В каком Кельне? При чем тут Кельн? Я летел в Гамбург. Мой билет сто раз проверяли. Как я оказался в Кельне?
– Не знаю, – честно призналась женщина.
– Хорошенькое дело! Почему не в Париже? Не в Лондоне? Меня жена встречает... Что же делать? От Кельна до Гамбурга сутки езды.
Надо было что-то предпринимать, куда-то бежать. Не оставаться же в пустом зале и биться в истерике. Все равно ничего не добьешься. Шимон вытащил из кармана билет и ринулся назад к пограничнику. Подбежав к нему, сунул билет с криком:
– Почему вы меня пропустили в зал, если знали, что это не Гамбург? Что мне делать в Кельне? Что подумает жена, когда не встретит меня в аэропорту?
Свои претензии Шимон выдавал на русском. Пограничник ничего не понял, но по возбужденному виду незнакомца решил, что следует принимать меры. А когда прочел на билете «Гамбург», подозвал женщину в спецодежде. Та взяла у Шимона бумаги, быстро во всем разобралась и недовольно проворчала:
– Где вы ходите? Самолет совершил посадку всего на полчаса. Мы вас уже пять раз вызывали.
– А где, интересно, я должен был ходить? – возмутился Шимон. – Зачем меня выпустили из самолета? А теперь, выходит, я еще и виноват.
Женщина прошла вперед, не обращая внимания на излияния Шимона.
– А если б я случайно не узнал, что нахожусь в Кельне? И искал бы тут свой Гамбург. И шел бы, пока не дошел. Почему вы сели в Кельне, если мне надо в Гамбург?
– А почему мы должны были садиться в Гамбурге, если надо в Кельне?
Они прошли в огромный зал, где толпились люди. Женщина сказала, что скоро все полетят и об этом объявят дополнительно. После чего удалилась.
Самое неприятное Шимон видел в том, что полет еще не кончился, а вместе с ним не кончились и тревожные ожидания. Минут через десять пассажиры засуетились и отправились на летное поле. Шимон пошел следом.
Стюардесса раздавала всем булочки и разливала в пластмассовые стаканчики сок. Шимон заморил червячка и откинулся на спинку кресла. Самолет взмыл под небеса, оставив далеко внизу и неожиданный Кельн, и тяжелые мысли, и странных людей, которые завезли его в чужой город и битый час морочили голову с потерянными сумками.
Рядом с Шимоном расположилась симпатичная блондинка, которая беседовала со своей соседкой по-русски. Это вдохновило Шимона на разговор.
– Вам нравится полет? – спросил он, чтобы хоть что-то спросить.
– Не очень, – призналась блондинка. – Сервиса мало. Кормят неважно. В наше время так не обслуживают.
– Точно! – согласился Шимон. – Никакого внимания пассажирам. Главное – деньги с них содрать. А вы тоже летите в Гамбург?
– Heт, в Тель-Авив.
– Куда? Куда?
– В Тель-Авив!
Шимону показалось, что его разыгрывают. Ему стало холодно.
– В Тель-Авив? Не понял. Как может быть, чтобы я летел из Тель-Авива, а вы в Тель-Авив
– и в одном самолете?
Нa этот раз девушка решила, что с ней шутят.
– У евреев все может быть, – улыбнулась она. – Тем более в Новый год!
Шимон почувствовал: у него останавливается сердце.
– Вы это серьезно?
– А вы?
– Но меня в Гамбурге жена и чемоданы ждут, – как-то обречено произнес он, растирая грудную клетку и глотая таблетку валерианы, которую судорожно достал из кармана пиджака.
– Неужели в Кельне снова что-то напутали?
– А меня жених ждет, – улыбалась блондинка. – Ничего, пару недель подождет. Крепче любить будет, – и добродушно рассмеялась.
Шимону вдруг стало смешно. Так смешно, что он громко – на весь салон – расхохотался. Пассажиры, сидевшие рядом, не понимали, в чем дело, но, видя столь беззаботно-веселого мужчину, сначала робко улыбнулись, а затем и сами начали дружно смеяться. Вскоре весь салон покатывался со смеху. Все-таки впереди было пять часов полета. А смех, говорят, помогает коротать время...
Шимон так и не узнал, что по пути в Израиль самолет совершил запланированную посадку в Гамбурге. От перенапряжения и бессонной ночи накануне полета он вскоре уснул и проспал до самого Тель-Авива.
И я еврей
Приехал в Израиль. Шагаю по городу. Навстречу дама, апельсин жует. Свободно, раскованно, не стесняясь. Сразу видно, еврейка!
И я еврей!
Дальше пошел. Всюду лавки, магазины, товары, продукты. Продавцы кричат, руками размахивают, покупателей зазывают. Из Марокко, Турции, Румынии. Черных, бородатых, пейсатых. Но все – наши люди!
И я еврей!
В ресторане – музыка! Молодые танцуют, пожилые – воркуют! И все в ермолках!
И я еврей!
В парке – народ! Гуляет, мороженое жует, песни поет.
– Совланут, – говорит. – Совланут.
И я еврей!
Пролетел самолет с шестиконечной звездой! За штурвалом, конечно, не чукча. Чукча только оленем управляет.
И я еврей!
Промчалась машина. С национальным флагом. Водитель лысый, но взгляд уверенный!
И я еврей!
Дети строем прошли... Старший командует:
– Ямина... Смола... Ямина... Смола.
Я шаг подстроил, подумал:
И я еврей!
Куда ни глянешь, с кем ни поговоришь, всюду евреи, евреи, евреи.
Домой пришел, Зинке своей на грудь упал и закричал:
– Боже мой! Такое трудно представить! Неужели теперь меня будут окружать одни евреи?
А Зинка меня по голове погладила и говорит:
– Одни! Кругом одни.
Семен Коган
- 25-09-2022, 13:13
- DTV
- Просмотров: 398
- Комментариев: 0
-
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Популярные ссылки
Moldova+
