Мы продолжаем знакомить Вас с творчеством писателя Семена Когана (литературный псевдоним - Александр Кирий). Вашему вниманию представлены несколько рассказов из книги "Улыбка на память".
Напомним, писатель Семен Коган открыл свой Youtube-канал, на котором он делится своим творчеством. Заходите и подписывайтесь на канал писателя, знакомьтесь с творчеством из "первых уст"
НЕМЕЦКИЙ ЯЗЫК
В Германию я приехал, чтобы новую жизнь устроить, ибо старая не устраивала меня. А тут всё другое, даже язык. Не свой, конечно, который постоянно зеркалу демонстрируешь. А, естественно, местный, который, как пост строгий, и демонстративный! Все что-то говорят, как-то выражаются, но никто никого не понимает. Что, конечно, не удивительно, когда понимать не желают.
А мне поясняют:
- Вам, Заклёпкин, фамилия у меня производственная, так как все минувшие годы заводы избегал, хотя и заводился, когда добегал. Вам, Заклепкин, надо язык изучать, чтоб другим неповадно было.
Но что будет, если окажется повадно, не сообщили, хотя я вторым дыханием и подозревал: что-то противное.
Пошел на курсы записываться, как новая страна требовала, чтобы зеркало от своего языка уберечь и не плеваться, куда попало, на черный день. Ибо светлый день без языка, что язык без света: нет смысла показывать.
Прихожу в солидное учреждение, захожу, осматриваюсь и вижу – Господи, правильно угадал! На одной приличной деревянной двери черным по белому выведено:
D E U T S C H U N T E R R I C H T
Немцкий язык / обучение /
Как раз то, что мне требуется, чтобы потом не требовали не то.
Конечно, обрадовался страшно, но страх как-то унял, понимая, если бояться, то лучше язык не изучать, а показывать. И радость делить не с кем.
Снова объявление прочитал. Немецкий текст, разумеется, пропустил. И так всё не ясно. А вот с русским споткнулся. Что означает - немцкий язык? Может, отклонения какие, ненормативные? То есть ихний мат на наш переложили. А возможно, диалект непонятный? Здесь же в каждой земле свои выкрутасы. Так выкрутят, что сам в земле до конца жизни останешься, не раскопают! Но все равно на своем стоять будут, как вкопанные.
А если они под этим выражением наш, ненецкий язык закодировали, чтобы ближе к чукчам и тундре? Известно, что немцы любят путешествовать в эти замечательные края. Потому сейчас у себя решили с нашими людьми тундру организовать, словно в прежней жизни её не хватало.
Здесь что-то не так! Даже если иначе не бывает! Начну вдруг в указанный язык окунаться, а меня за волосы и на берег. Мол, неправильно, дорогой херр, ныряли. Только желание замочили. Не в ту сторону шли. А мы пошлем, куда правильно надо, чтобы дошли.
Они же вообще ничего не соображают. Мне в любую сторону двигаться неохота. Не затем я подался в это далекое Забугорье, чтобы с ним по чужим правилам сближаться.
Но язык все равно болтался, когда разболтанный, до непонимания.
« Надо,- думаю, - выяснить до основания, что за основой скрывается.»
Пошел к секретарше. В каждом приличном учреждении должна сидеть подобная мимоза. Говорю женщине со строгими замашками:
- Нехорошо, барышня, получается, когда хорошо на дверях пристроено. Что за немцкий язык такой – новой формации? И как мне дальше ехать, когда ближе не доедешь?
А женщина, похожая на секретаршу, очевидно, в русском что-то кумекала, хотя непонятно, смогла ли всё правильно докумекать. Объявление прочла и ворвалась в комнату за деревянной дверью, чтобы, очевидно, международного конфликта избежать. Из - за русского языка между многими народами сегодня все конфликты начинаются и не кончаются.
Смотрю, выскакивает из комнаты училка - немецкая немка, похожая на женщину, с тяжелой продолговатой головой и с фломастером в руке. Ну, вылитая фрау Фишманн, моя соседка без вредных привычек, которые ей уже не нужны. Посмотрела внимательно на объявление и со знанием дела исправила русское слово, внеся немецкое изменение в виде дополнительной буквы «е». После чего получилось:
« Немцекий язык »!
Здрасьте жопа - новый год! – Мне захотелось как-то красиво выругаться! - Или у меня что-то с головой помутилось, или у нее с языком как-то не высветилось.
Теперь выходило два языка на одной табличке, что было равнозначно двум коровам в одной кровати на одного безумного рогатого быка без языка.
Я лично в такой переделке еще не был, но в Переделкино - Подмосковье уже побывал. Тоже, разумеется, из-за языка, но литературного. Хотя упоминание о прошлой жизни лишь усугубляло настоящие переживания. Не зря, наверно, меня Заклепкиным нарекли. Может, для того, чтобы сейчас заклепал, если надо. А что не требуется, заклевал, как бывший орел, невостребованный!
Пошел к дамочке, похожей на секретаршу, чтобы снова международный огонь погасить.
- Раньше, сообщаю, - было два языка: немецкий и немцкий, а сейчас и третий выскочил - немцекий. Кто же, барышня, из-за ваших нововведений столько бабок наскребёт, чтобы пришлых недоумков на трех языках сразу образовывать, и четвертый, ихний, не преобразовать? Где правительство развитого империализма кредиты надыбает, дабы кредит доверия народа не потерять? И к чему приезжему эмигранту окунаться в ваш источник недомоганий, если даже своих из точки в многоточие канает?
Гляжу, правильно меня барышня поняла. Ворвалась в комнату, которая за деревянной дверью, а оттуда – фрау с тяжелой продолговатой головой, похожая на женщину. С фломастером в руке. Дабы окончательно международный конфликт не только погасить, но и не проявить. На всякий - пожарный! Быстренько на объявление взглянула, со знанием настоящего дела, и размашисто чирканула по всем правилам приличного правописания:
« Немецекий язык! / обучение /»
Во, блин! Совсем баба вздурила! Из одного языка - четыре понаделала, не считая ненецкий! С чукчами и тундрой!
Вот что значит - немецкое народное творчество на базе серьезного международного конфликта. А о том, что с Россией возможен такой конфликт, я уже не сомневался. Какой же приличный руководитель всероссийского масштаба согласится, чтобы так издевались над его гражданами - перевертышами, превратив один, но приличный немецкий язык, в пять горячих языков. И все - чёрт-те какие, недоразвитые.
Отправился я к барышне, похожей на секретаршу. Естественно, еще с порога правильно возмутился. До основания. Мол, что за дела такие, когда никакие? И чему нас собираются учить, чтобы не заучить без сборов?
И язык свой личный демонстрирую для убедительности, чтобы понятно стало, куда нас ихняя система ведет и в конечном итоге доведет.
А она от удивления чуть коньки не отбросила, специально за ними в гардероб полезла.
И, само с обой, ничего подобного не ожидая. Чтобы языки, как грибы росли, для язычников? Ни в жизнь! Кто же такое себе позволить хочет в период экономического спада и разлада?
Сразу, естественно, за деревянную дверь шуганула. А оттуда училка - с тяжелой продолговатой головой, похожая на женщину. Но уже без фломастера. Подбежала к бумаге, на которой черном по белому четыре языка пропагандировала - без скидок на реальность, и одним рывком...р...раз... Бумагу вообще сорвала.
Что же это получается, граждане - неврастеники? Довели народ сначала до пяти неопознанных языков, а после оставили лишь со своим собственным? То есть, пришли к тому, от чего ушли - с плевками на зеркалах.
Иду к барышне, похожей на секретаршу. А она уже наученная. У входа меня встречает. И, опережая событие, заявляет:
- Что же вы хотите, если наша сотрудница, чтобы шагать в ногу со временем, немецкий
по - русски изучает?
РАЗВРАТ
После того, как меня в переполненном трамвае прижали на задней площадке к молодой, красивой и кучерявой незнакомке, вернее не прижали, а распластали на ее мягком и теплом теле в соблазнительном красном платьице с такой силой, что я должен был в ней раствориться, я сразу почувствовал себя, как на переднем фронте, потому что был уже сильно женат, с разными детьми, с любознательной соседкой - любовницей, с неплохой зарплатой, злым начальником, добрым гаишником за углом и сообразительной тещей на секретном острове Ледовитого океана.
А тут – на тебе! Обычный трамвай в часы пик! Сначала я не врубился, простите за выражение! Что происходит? Ё - моё! А после мозгами раскинул и врубился: или мне здорово повезло, так как на молодых я уже давно не западал, или слабо развезло, чтобы и дальше западать не хотелось. Но всё равно, несмотря на то, что со всех сторон давили и чего-то отдавливали, а сверху на голове непригодное болталось, то ли портфель, то ли «шанель», мне было приятно. И настроение поднималось.
Когда я был молодой, у меня ничего не опускалось, включая напряжение! Спустя много лет, когда я полностью отмолодился, уже ничего не поднималось, исключая давление! Даже от общественного транспорта! А теперь, Боже мой, когда меня вдруг основательно прижали и расплющилась её девичья грудь, как прогретый холодец на тарелке, я неожиданно осознал: каждый имеет право на ошибку, хотя не каждая ошибка имеет право на каждого! Мне было так удобно и уютно, что я не желал от незнакомки отжиматься, даже если не мог ей сдаться. Я даже начал сомневаться, считались ли мы с женой счастливы? И с каждой очередной встряской трамвая мои сомнения усугублялись.
Наверное, девушка воспринималась до сих пор неискушенной, потому что никак на мои потуги не реагировала и даже не пыталась меня искусить, в целях самообороны, разумеется. Она лишь слегка отвернула свою прелестную курчавую головку, прекрасно понимая, что от судьбы и от меня – уже не уйти! Просто некуда!
Вероятно, впервые за многие годы я снова почувствовал себя молодым, рогатым и целенаправленным. Её груди, ещё не успевшие преобразиться в селиконовые гири, воспринимались не только живыми, но и настоящими, так как под моим непроизвольным напором превращались в теплые и мягкие блины до такой степени, что хотелось их непременно слопать, пусть даже первый блин – всегда комом!
Боже мой! На эти блины одним комом не обойтись! А другим - в данной ситуации не запастись! Хотя со стороны можно подумать:
« А что такое? И об чём речь? Ну, чуточку поприжало! Ну, немножечко пережало! С кем не бывает, когда пароходы не летают? И что тут чрезвычайного, если прижималка всё равно не работает? Главное, чтобы это жало по телевизору не показывали, дабы моя супруга не пыталась надо мной сжалиться. И не увидела, какой я, о, ужас, дееспособный и с ней жалостливый.»
Потому, когда меня пришпилили к чужой даме, я даже не возразил и не шелохнулся. Хотя оправдание этому уже никакое не находилось! А ведь мы столько лет казались обреченными. Вернее, обрученными. Но всё одно - в едином порыве! А тут, на тебе - обычный трамвай! На рельсах! Но в часы пик! И всё отработанное счастье за мгновенье прилипло спиной на задней площадке к стеклу оборзения!
Таким образом мы всё ещё продолжали ошеломительное движение дальше, хотя и ближе я уже ощущал страшный кайф, чувствуя ее горячие дыхание и молочные сиски поздней смелости, распятые на моей груди! Что гораздо вкуснее еврейских сосисек ранней спелости, раздавленные в моём желудке! Как притягательно, черт побери! И даже что-то теплое в штанах между ногами ощущалось. Но не мешало, если не концентрироваться.
Естественно, я делал вид, что пытаюсь изменить свое притянутое положение. На всякий случай, разумеется. Когда что-то, чего-то, как-то и с приглашением во внутренние органы, если внешне не притягиваться. Но все казалось напрасным. С людями не поспоришь. А они все ещё давили, тащили и растягивали, очевидно, сознавая наше непростое и где-то девственное положение.
Наверно, мы смотрелись двумя половинками единого целого, наиболее остро ощущая каждый толчок трамвая всеми своими придавленными телесами с разных сторон. Возможно, мы даже иммитировали греко - римскую борьбу в период жесткого захвата на мате - без мата, когда соперников невозможно оторвать друг от друга. Да и незачем. Вероятно, мы готовы были в таком состоянии даже помереть, если до того конечной остановки не настигнем. Но соображения незнакомки я пока не знал, пусть и догадывался. Встретив её на улице где-нибудь в темном углу, она бы даже мне сто далларов не предложила, на белый танец в каком-нибудь дворце бракосочетания не пригласила бы и, скорее всего, не уступила бы место в служебном автобусе за рулем! А тут - ничего. Даже глаза баламутные прищурила. Может, не хотела смотреть на меня серьезно, дабы я не насытился ею полностью и окончательно.
А, возможно, девица понимала, что для меня даже так просто - не просто так. И мои усилия тоже подмышками вспотели. Не говоря уже о том, что дыхание чьей-то лохматой рукой у горла перехватило. Или придурком ревнивым! Или с трамвайной площадки! Но всё равно я продолжал окунаться в ее свежее, сдобное тело, хотя и без права реабилитации пред всем нашим незатейливо – сексуальным народом.
Конечно, я соображал: это ещё не секс, но уже и не дружба. Хорошо, что жены рядом нет, чтобы ничего такого не подумала. И разводушки - бухгалтера – Светланы Петровны Нечипуренко, которая постоянно смотрит, что я за нею ухаживаю, когда выпиваю на работе с друзьми незаметно, чтобы наслаждаться ее крутыми бедрами исподтешка. За круглым столом. Не врубается красивая, что в гробу я её хотел видеть с таким тазом и глазом!
Господи! Что происходит? Почему я так редко ездил раньше в общественном транспорте в часы пик на задней площадке? А ведь мог бы использоваться! И не только туда, но и обратно, когда чего-то не только одному с руками захочется!
Трамвай останавливался, трогался, снова останавливался, а мы тащились на площадке в подвешанном состоянии, стиснутые и притертые друг другом, тронутые временем, обстоятельствами, чужими телами, не сознавая, что всё у нас ещё впереди, хотя от подобной сногсшибательной встречи рожать она, вроде, не собиралась! По большому счету - не трамвайное это дело. А малый счет в расчет не брался! Хотя зачать в данной ситуации очень даже допустимо, если сильно постараться в момент остановок, чтоб не укачивало. Секс – он и сейчас в общественном транспорте призывает не расслабляться! Но ведь я, можно сказать, не на работе! Не на общем собрании учредителей и поработителей. Не там, где не бываю! И постоянный - по правилам нормального движения, во всем его многообразии!
А кроме того - не такой бесчувственный, чтобы не долюбить, не дожаться, не довосхищаться, пока нас на растащут по разным углам. И в то же время - большой интеллигент, чтобы не позволять себе то, что даме не по барабану, с палочками настоящими! А она молчала. И даже знаки препинания не выдавала! Точку не ставила. Многоточием не выражалась! Восклицательным знаком не проявлялась.
- О...о..! А...а..! Бу...у...!
Возможно, ей без всяких предложений и знаков было упоительно, хотя петь она пока не собиралась.
Теперь я окончательно осознал, что рано женился. Еще до того, как прибился к трамваю. Хотя и понятно, что выйду из него другим человеком. Или с другим человеком? Один предлог ничего в жизни не решает, даже если за ним столько стоит! Всего этого я еще толком не осознал, так как на конечную остановку мы еще не прикатили. А доходить в трамвае я не хотел. Но и жену на ветер бросать не собирался несмотря на то, что считала меня ветреным.
Конечно, у меня не было ни выбора, ни гарема и в прижатом состоянии. Даже если не захочу отрываться. От незнакомки, разумеется, с которой мы стали настолько близкими, что дальше некуда. Но мы все еще стояли, плотно вляпавшись друг в друга, то есть не могли или не хотели приходить в себя, когда необходимо уже отрываться и оттопыриваться, выходя в люди!
- После того, что между нами произошло, - заявил я ей, как человек многообещающий. - Я просто обязан выполнить свой мужской долг.
Не знаю толком, что она вынесла из моего признания, но ответила с чувством моего собственного достоинства:
- Не надо! Вы свой долг уже выполнили, хотя пока я этого не ощутила!
И теперь я думаю, что она, собственно, в виду имела, когда я про долг напоминал? И следует ли мне тащить жену в переполненный трамвай в часы пик и прижимать к стеклу на лестничной площадке? А вдруг ей не понравится?
АНГЕБОТ НЕ ПО – НАШЕМУ
И аптеке нужны клиенты. И они делают ангеботы, то есть предложения по – нашему. Не все, конечно. А только те, кто крутятся, чтобы нас закрутить. Например, с экозотическим названием «Адлер», Орёл по-нашему, чтобы не летать, как придурок , и не высматривать, на кого броситься прежде, а терпеливо ждать, когда жертва сама клюнет, ангеботом прельщенная.
Я, естественно, среагировал. Покупаешь лекарство на десять евро, тебе «золотую» монету достоинством в евро – берите, пожалуйста, на здоровье. На Западе всё – таки ошиваемся! С преимуществами разными! Если лекарство дешевле, «серебро» получишь на полевро. Тоже находка! Наберешь монет на десять твердовалютных. Бери, что не жалко, на всю сумму, если успеешь. Неплохо, в целом, конечно, когда болезнями приличными обзавелся, а бабки тратить обидно.
Но ангеботы нередко и для видимости производят, чтобы привлечь, отвлекая. Провозгласили идею и полагают, что тебе достаточно и языком пощелкать! Чтобы зубами ограничиться. То есть, если ты не знаешь о монетах, и дальше знать не должен, несмотря на все заграничные ухищрения и приобретения, вместе с опытом сексуальной жизни. Тогда просить требуется, господа – заслуженные эмигранты! Будьте добры! Вы не Добрыни Никитичи! А они ещё поглядят, на какой ты платформе окочурился. Или только «серебром» отделаются. Мол, на золото только президент тянет, если растянется. Словом, уловок у загнивающего капитализма больше, чем сноровок, дабы тебя надуть, а ты бы от злости не лопнул во избежании лишнего воздуха в желудке и перепонках.
Я, естественно, сразу врубился в этот сногсшибательный бизнес. Прихожу в аптеку, протягиваю рецепт, как простой человек с Молдаванки. Есть такой район у нас в Гамбурге, где одни молдаване по еврейской линии пребывают. Будто об ангеботе не догадываюсь. И жду, когда меня дурить начнут. А они, так вежливо:
- Вот, пожалуйста! Рады вас обслужить. Приходите ещё!
И конфетку мне протягивают, чтобы главное от себя оттянуть.
- А золотую монету? - невинным голосом интересуюсь я, дабы они сразу осознали, в чем я
нуждаюсь в острый период экономического спада с повышением курса расцвета моей жены.
- Да...да, - обиженно произносят они, будто только и мечтали осчастливить меня своим расположением. – И «серебряную» на прилавок бросают, вроде у них не только со слухом плохо, но и со зрением.
- Золотую, пожалуйста ,- решительно напоминаю я, чтобы у них сразу иллюзии отпали вместе с челюстями и уважение к клиенту появилось.
- Вам положено «серебрянную».
- А почему, собственно? – начинаю проявлять я недоверие к загнивающему капитализму.-
Моё лекарство стоит шестнадцать евро, что гораздо дороже десяти. Так что будьте добры, пожалуйста, выполняйте то, что провозгласили на бумажке.
А они удивленно смотрят, пучеглазыми прикидываются, когда расплачиваться надо:
- Что-то мы про десять евро вообще не слыхали.
- Могут, господа – иезуиты выпендриваться, когда бабки выкладывать надо. Кому же хочется без золота остаться, когда и серебро припрятать пытаются.
Дурили они меня, как получалось, когда всё во мне сопротивлялось, пока десять евро не надыбал, чтобы с ними по ангеботу рассчитаться, понимая, что лекарство не только у них лечит, но и далече - не калечит! Хорошие лекарства, целебные, если тебе достаются! Высыпал на прилавок всю сэкономленную мелочь и на положительное с шарой настроился.
- Вот, - говорю, - несмотря на то, что вы внимательно приглядывались, выдайте, что невнимательно просмотрели всё то, на что я уже насмотрелся.
По-немецки, разумеется выдал, чтобы они ничего такого не подумали, в смысле не такого! И отдали самостоятельно, чтобы поддавать не пришлось. Бизнес, он и в Африке по - черному, если не засветиться! По – яркому!
Взял я, естественно, что по жизни сэкономил с осознанеим ангебота, и продолжаю:
- Вот вы на мои кровные десять монет лекарство отпустили безусловные. И тут никаких претензий быть не может. Все равно вам ничего не докажешь, господа – лиходеи и фарисеи, мать вашу!
Они по-русски не соображали.
- И монеты эти соответствут десяти настоящим евро по курсу лондонского банка в период лунного затмения. Так?
- Так! - неохотно кивают, не врубаясь, какие звезды я в свидетели призываю.
- А на каждую десятиевровую покупку вы выдаете «золотую» монету. Так?
На сей раз я их не смог подловить, потому как «золотые» монеты им самим требовались.
- Ну, ладно, ограничимся « серебряной». Так?
- Ну, так, - напряженно согласились они, понимая, что лучше отдать меньше, чем остальное.
- А если так, то с десятиевровых монет вы мне должны за покупку « золотую» выделить. На законном основании, разумеется!
Они задумались основательно. В сторону отрицания основания. Затем выдали:
- Не так! Если мы вам отдадим монету, значит заплатите не десять евро, а девять.
- Правильно, - кивнул я. - Но если я вам уплачу десять евро, а получу взамен монету, то тоже девять получится. Так?
Они снова прикинулись озабоченными. Или, может, серьезно попытались меня отрезвить. Но мою очевидную версию не подтвердили. Оттого, что не хотели. А призвали на помощь начальника, чтобы он мне сообщил, что думает, когда подчиненные задумываться не желали.
- Этот ангебот с монетами существует только в нашей аптеке, - заявил он мне как-то подозрительно доброжелательно. - Поэтому на него не могут быть конкретные правила и предложения. Вы меня понимаете?
При подобной постановке вопроса ничего бы не изменилось, если бы и не понимал.
- Ну! – сказал я, чтобы остаться неизмененным, и не потерять того, чего не хотел.
- Поэтому мы не станем вдаваться в долгие дискуссии и короткие объяснения.
- Умный начальник попался, если не растерялся, но и я не считался лохом переплюнутым.
- Правила, конечно, могут быть разными, для тех, кто не знает. А я знаю, что кунда, то есть покупатель, в Германии – король!
- Согласен! – кивнул он.
- И даже без королевской власти король - это вам не хухры – мухры.
- Может быть! - подтвердил он неожиданно по – русски. - И не мухры – хухры! Потому будем вам рады всегда, хотя не обещаем и впредь встречать по –королевски! Вы же больной человек, и должны прежде вылечиться, чем на трон претендовать! С тронутыми амбициями!
И я вдруг осознал, что у любого ангебота – свои границы. И прежде, чем их преступать, надо три раза поразмышлять, чтобы тебя за одно место не взяли и другим не прикрыли. Заграница, она умных не любит, когда сама постоянно умничает.
СРОЧНЫЙ РАЗГОВОР
Когда я вернулся из города домой, жена мне сообщила:
- Звонила твоя знакомая Розалия. Сказала: у нее к тебе что-то срочное. Просила перезвонить!
- Конечно, я понимал: в подобных случаях: свои интересы следует откладывать на потом, когда чужие не на потоке! То есть с женщиной надо связаться, чтоб отвязаться. И не чувствовать себя ущемленным!
Звоню знакомой, не снимая пальто и ответственности с себя.
- Ой, Яшенька, это ты?- воскликнула Розочка, вероятно, обрадовавшись по-настоящему.- Спасибо, что среагировал на мою просьбу.
- Что случилось?- озабоченно произнес я.- Какие – то неприятности?
- Я тебе всё подробно расскажу. Не возражаешь, если минут через двадцать перезвоню? Сейчас последние известия по телевизору. Я их не пропускаю.
- Ну, давай.
Я положил трубку и немного успокоился. Значит не все так плохо, если что-то и хорошо.
Жена предложила мне поужинать.
- После разговора с Розочкой,- отказался я, чтобы не дергаться туда- сюда!
Через двадцать минут обещанного звонка не последовало. Как и через час. Но я человек – не гордый, даже если этим горжусь, потому как людям надо идти навстречу, если встреча не идет к людям.
Звоню знакомой, не снимая с себя ответственности. Пальто, естественно, я уже снял.
- Ой, Яшенька, это ты?- радостно воскликнула Розочка.- Спасибо, что позвонил.
- У тебя что-то случилось?- попытался сразу врубиться я в ситуацию, чтобы снова не вырубили меня.
- Случилось! Случилось! Я и хотела с тобой об этом срочно поговорить.
- Ну, говори.
- Сейчас просто некогда. Надо с собачкой на улице погулять. Она уже у двери хвостом виляет. Ничего, если я тебе через часик перезвоню?
- Перезвони.
- Тогда, до скорого!
Она положила трубку.
- Что она хотела? - недовольно спросила жена, так как тоже начала нервничать, предполагая что-то не то. А когда человек сомневается, он выражается.
- Я твоей Розалии никогда не доверяла. Вечно у нее кошачьи роды. Вместо того, чтобы самой разбираться, других нагружает.
- Знакомая утверждает, что я умнее, чем она и другие. Потому, очевидно, и желает узнать моё мнение!
- Ты не должен быть умным для всех, - забурлила жена. - Достаточно и своей семьи. А если твоей подруге нужны умные советы, пусть обращается в дурдом. Там дураки не сидят.
- Полагаешь, она меня держит за придурка?
- Я полагаю то, что вижу,- не унималась жена.- Эта Розалия своими шипами тебя накалывает, а ты отколоться не способен.
Вероятно, жена и была в чем-то права. Каждый должен решать свои проблемы сам, не перекладывая их на других. Но если тебе доверили, значит в тебя поверили. И ты не можешь лишать человека надежды, чтобы человечество не лишилось его любви!
Спустя час обещанный звонок не последовал. И через два часа было глухо, как на таможне!
Звоню знакомой, не снимая ответственности ни с себя, ни со своей жены, хотя она об этом еще не догадывалась.
- Ой, Яшенька, это ты!- возбужденно воскликнула Розочка.- Спасибо, что позвонил. У меня к тебе срочный разговор. Надо серьезно поговорить.
- Тогда говори! Слушаю тебя.
- Извини, но сейчас не могу. Муж уже лег спать. А телефон рядом, и перенести его в другую комнату не могу. Давай, я тебе через час перезвоню.
- Розочка, через час будет двенадцать ночи. В такое время я предпочитаю спать, а не разгадывать чужие кроссворды.
- Тогда завтра созвонимся. В часов девять тебя устраивает?
- Ну, звони...
Но ни утром, ни в обед, ни вечером её звонка я не дождался. Попытка связаться с Розочкой и выяснить наконец, что от меня нужно, постоянно наталкивалась на её неотложные мероприятия: сериалы по телику, визиты соседки, проблемы мужа, закупка продуктов, неожиданные встречи. Минула уже неделя после того, как Розочка выпустила свои колючки, чтобы уколоть мое самолюбие! Но я еще верю, что смогу выполнить ее просьбу, хотя до сих пор не понимаю, почему мне это надо больше всех? Может быть, потому, что я умнее, чем другие?
ШИКАРНЫЙ КОСТЮМ
Жена меня часто ругает.
- Ты,- говорит, - семь лет назад подарил себе на 5О-ти летний юбилей шикарный китайский костюм в клетку, который тебе очень к лицу, но до сих пор его не носишь.
- Правильно,- соглашаюсь.- Юбилей-то прошел.
- А костюм-то остался.
- Чтобы на следующий юбилей его в Китае надеть,- поясняю я.- Потому что главное в жизни, чтоб костюмчик сидел. А в Китае- по месту изготовления, он будет сидеть, как настоящий.
Но жена почему-то засомневалась, заявив:
- Не будет! Скорее в Китае сам сядешь.. И в клетку, по-настоящему! Чтоб костюмчику соответствовать! И наших людей не компроментировать!
- При чём здесь наши люди?- не понял я.
- Они везде и всегда причем!
Наверно, в словах жены скрывался определенный смысл, но я его опроверг.
- Допустим, костюм мне к лицу! А если лицо окажется с прыщиком? Изменится, постареет, осунется, окаменеет, заржавеет!
- За нами не заржавеет!- уверенно заявила жена.
- Или лицо проявится с фонарем на ягодицах?
Жена вопросительно взглянула на то, что ещё не проявилось.
- Ничего удивительного. Ты же сама утверждала, что моя голова постепенно превращается в задницу. Сначала по форме, а потом и по содержанию.
- Фонарь всегда человеку к любому месту,- заключила жена.- Даже если это место не всегда к человеку.
- А если вообще костюм потеряю?
- Как потеряешь? - не врубилась жена. - Это же не коза, которую ты умудрился потерять в собственной квартире!
Упрек выглядел разумным, но не точным. Поэтому я оскорбился!
- Ошибаешься! Коза от меня сама ушла, когда тебя в дом привел. Подала на развод!
- А теперь, наверно, ждешь, чтобы я из-за твоего костюма тоже подала?
Как должен среагировать в таких случаях настоящий мужчина? Я так и среагировал.
- Чего ждать то? Поддать можно в любое время. Когда поддашь, так и праздник!
- Праздник наступит, когда костюм начнешь носить!
- А если не туда донесу? Не там разнесу? Не так вынесу? Другого такого не будет!
- Почему не будет?- не сообразила жена.
- 5О-ти летний юбилей прошел,- терпеливо разъяснил я.- А до следующего- столетнего, могу и не дойти.
- Не дойдешь, донесут!
- Для доносов шикарные костюмы не требуются!
- Все равно он тебе не понадобится!
Боже! Как она заблуждалась. И не переубеждалась! Несмотря на то, что за окном светило солнышко и хотелось чего-то облегченного!
- Пойми, это - мой лучший костюм. Для какого- нибудь торжества! У приличного человека должен быть выходной наряд!
- Ты в выходной шастает в обычных шараварах с генеральской полосой!- усмехнулась жена.- Без всякого наряда!
- А если костюм порвется от перенапряжения?
- Новый купим, - размечталась жена.
- И он станет выходным. Надо ли тратиться, меняя шило на мыло? Лучше этот не трогать.
- Тогда я от него тронусь! – пообещала жена.
- Только в сторону моря!- заключил я.- Там – вся правда.
Но у жены правда была своя. И она не желала её мочить!
- А если из костюма вырастишь? Ты уже достаточно поправился. Погляди на себя в зеркало.
Я поглядел, но ничего не заметил. Очевидно, зеркало оставалось на моей стороне. А у меня был больший, но скрытый вес, чтобы не оказался меньшим, но в обществе.
- Придется сесть на диету,- разочаровал я жену.
- В костюме? – ухмыльнулась жена.
- В субботу. После вкусного обеда! Будем сидеть и глядеть концерт по телевизору!
- А если костюм моль достанет?
Вероятно, молекулярное напряжение существовало. Но зачем моли костюм, если вообще верхнюю одежду не носит?
- Тогда хулиганы проникнут в дом и потребуют: скидывай! – продолжала жена меня стращать, как молодого.
- Я их и скину, как просят! Есть куда падать с девятого этажа!
- Ладно!- примирительно произнесла жена.- А вдруг землетрясение, наводнение, соседка-дура сверху зальёт, сосед- кавказец снизу заорет? Что станет с костюмом?
Опасность, конечно, присутствовала. Ибо соседка постоянно заливала за воротник, а сосед так взрывался, когда газовал, что стены дрожали, вопреки инструкциям о правильном использовании азербайджанских гранат со слезоточивым газом!
- Если что-то произойдет,- заявил я,- надену костюм и побегу на кладбище! Чтобы недоброжелатели сами меня не раздели, когда нести туда будут!
Наверно, жена все-таки поняла, что я отношусь к костюму серьезней, чем она относится ко мне!
- А если сосед Петрович захочет костюм одолжить для свадьбы?
- Какая свадьба?- удивился я.- Петровичу пошел девятый десяток.
- А в твоем костюме на шестой десяток потянет!- разъяснила жена.- Чтобы дотянуться до молоденькой и богатенькой. Неравные браки нынче в моде!
- Тогда должны быть и неравные возможности для их исправления,- заключил я.- И нечего равняться на мою китайскую модификацию!
Кажется, жена наконец осознала, что без костюма мне будет не лучше, чем в нем.
- Ты хоть собираешься его надеть? - Она пыталась узреть главное, ради чего разгорелся сыр –пор, то есть голландский порнографический вариант с дырочками, когда костюм пытаются объять и не продырявить!
- Естественно!- успокоил я ее.- На какой- нибудь праздник. Например, на День смеха.
- Это не смешно,- вздохнула жена. – Праздник-то юмористический!
- Тогда на 8 Марта!
- А это даже грустно. Праздник-то женский! И все хотят увидеть то, что в обнаженном женском костюме, а не то, что в закрытых мужских штанах!
- Ну, на день Артиллериста!- ляпнул я, чтобы хоть что-то выляпать!
- Тогда попадешь с костюмом прямо в яму!
Вывод жены мне не понравился. В яму можно попасть и голешом из любой страшилки, если костюмом дорожить!
- А кроме того у меня нет к костюму приличного платочка, надежных носков, шикарного мэрса и красивой бабочки, как на престижной выставке автомобилей!
- Зачем тебе бабочка?- вспыхнула вдруг жена.- Только красивая баобабочка тебе и не хватает!
- А что не хватает тебе?- уточнил я.
И тогда она разъяснила.. Фонарем под глазом! Моим, разумеется! Совсем офонарела и пыхнула! Хотя к костюму это не имело никакого фонарного отношения. Поэтому я решил смягчить ситуацию и бабочку заменил сережкой, необходимым атрибутом всех модерновых мужиков.
- Где ты собираешься взять сережку?- недоумевала жена.
- В Италии!- успокоил я её.- Вызову оттуда своего другана - Серёжку! Пусть меня сопровождает!
Словом, с костюмом оказалась масса проблем! Вот я и подумал:
« Семь лет в шкафу провисел и не прогнулся, доставляя радость, моральное удовлетворение и чувство собственного превосходства. Пусть и дальше висит, на всякий ударный случай, пока пользу приносит. А потом поглядим, что с ним сделать, когда нечего делать.
Главное – учитывать всё второстепенное, чтобы он и дальше не старился, как я, бородой не обзавелся назло велосипедистам, и всегда можно было бы его носить. В крайнем случае – в руках! Потому что в ногах, как известно, правды нет!
ВНЕ КОНЦЕССИЙ
Если в споре рождается истина, то истинное еще не гарантируется! Хотя у евреев оказалось всё наоборот: истинное могло исчезнуть и без спора.
И тогда возник вопрос:
Чем отличаются ортодоксальные евреи от других религиозных направлений: либерального, консервативного, атеистического и просто – общечеловеческого?
- Об чём кипиш, ребята? – поинтересовались те, кто в кипе появлялись - Если еврей обрезанный, он – наш человек!
- А если недорезанный?
- Надо ножи точить!
Довод казался необходимым, но недостаточным! Это все-таки не высшая математика! Ибо обрезанными ходили не только евреи, но и турки, американцы, извращенцы и прочая укороченная сила! Но обрезание никого не приблизило к своей концессии, и не отдалило от чужой регрессии!
На общем международном конгрессе обрезанно- поумневших евреев и примкнувших к ним нацменьшинств, не считая уцелевше- озабоченных евреек, возникла премудрая дискуссия:
« Как отличить одного непримиримо - верующего иудея от другого неотразимо - уверенного еврея, чтобы всем было не только хорошо, но и правильно.»
- Все пейсатые – наши люди!- заявили в один голос ортодоксы!
- А если они специально пейсы запустили, чтобы Веру отпустить?- возразили атеисты.- И шляпу черную не того цвета нахлобучили?
С подозрительной шляпой возникло сразу множество проблем. Но от главной задачи она лишь отодвинула, хотя пока и не задвинула!
- Давайте различать Веру по размеру! Носа, ушей и цвета глаз, - предложил один из шибко грамотных евреев, но его тут же опростоволосили, разъяснив, что размер носа у всех находится в рамке, если на фото. А если в жизни, то Вера может оказаться без Надежды, Любви, левантийской ментальности, пятой графы и шестого вопроса! Но с номером восемь!
Тогда другой умник решил насадить внешний признак, чтобы походка выглядела, как непререкаемый призрак!
Ортодокс, например, мог ходить боком, чтобы у него никак иначе не выходило с других сторон.
Либерал должен был передвигаться вприпрыжку, демонстрируя новое религиозное направление на фоне всеобщего столпотворения!
А консерваторов необходимо было обязать- держать в руках консервы для всех недокушавших евреев после консерватории! А в остальные дни - переходить от консервов на противоположную улицу до узаконенного консерванта!
И сразу возникли недовольные!
Мол, мы можем с Готыню и сами договориться на эксклюзивных началах с небесным пиаром и сухим паром! Требуем чего-то такое, что совершенно другое!
Разлад непримиримых и целеустремленных грозил обернуться бесконечной грозой с мощными зарядами молниеносных вспышек!
Евреи терялись в теории, не находя конкретных взаимодействий на практике! И всё могло остаться так, как не желали, но боялись.
Тогда выступили представители внешних атеистических кругов, которым ничего не угрожало внутри, кроме собственного жала, и заявили во весь свой сомнительный голос без скидок отождествленных божественных натур:
- Надо резать! И чем больше, тем ортодоксальней!
А после даже договорились до того, что полное обрезание, хотя и не полное образование, но тоже свидетельствует о законченной ортодоксации в кругах адаптации, консервации, не исключающих и ассимиляции!
- У нас и так сверх меры обрезали! - возмутились консерваторы, пытающиеся доказать, что мера длины - это не Вера невесомости, чтобы настичь настоящего еврея! А если говорить о мере, то лишь о высшей, с примененим последних новинок и парапсихологических резинок!
А либералы прямо заявили, что косо не пойдут, и всё должно быть ниже нулевой отметки и закругленного пупка, то есть в минусе. У пейсатых, разумеется!
Про уровень моря уже не дискутировали, понимая, что у евреев он всегда выше и на уровне чего-то иного - недоношенного!
Но тут подоспели наблюдатели конгресса со стороны посторонившихся, заявив, что важен не столько девятый вал, сколько валовый сбор обрезанной части с точки зрения угла заточки и мест заточения!
Боже! Что тут началось, пока не закончилось! Все желали быть заметными, от точки до восклицательного знака! И не только под углом зрения, но и прения! А главное - впереди предложения! Чтобы, если еврей, то ортодокс! Если либерал, то Жириновский! Если консерватор, то с консерваторской скрипкой, но без скрипа! А кто, кого и за что - должно решать царское правительство или ассамблея объединенных еврейских эмиратов разных стран, странников и отстраненных!
Поэтому вопрос о том, как отличить еврея - ортодокса от еврея - ортопеда все ещё оставался открытым!
По неизвестным разговорам в коридорах власти стало известно, что счастливчику, которому удастся решить проблему – бекицер будет вручена специальная Шнобелевская премия с вручением по месту жительства и покровительства!
Дерзайте, иудеи!
- 20-11-2022, 21:30
- DTV
- Просмотров: 293
- Комментариев: 0
-
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Популярные ссылки
Moldova+
