Мы продолжаем знакомить Вас с творчеством писателя Семена Когана (литературный псевдоним Александр Кирий). Вашему вниманию представлена уникальная возможносмть ознакомиться с рассказами, которые вошли в новую книгу писателя "Здрасьте, это мы. Юмор из нашей жизни".
ТЕЛЕФОН
Как-то мне приятель позвонил и недовольно поинтересовался:
- Почему ты мне не звякнул? Я же тебе свой телефон дал.
-Не давал ты ничего,- возразил я.- Нет у меня твоего телефона!
- Спроси у своей жены. Она видела, как я давал.
-Ты видела, как Фима мне свой телефон дал?- спросил я, как советовалприятель.
-Не видела я никакого телефона.
-А Фима утверждает, что дал нам телефон.
-Какой ты нам телефон дал, придурок?- возмутилась жена в трубку.
-Свой телефон!
-Ты уверен?
-Абсолютно!
-А сейчас откуда звонишь?
-Из дома.
-Значит дома у тебя было два телефона?
-Почему два?- не понял приятель.
-Потому что по одному сейчас голову мне морочишь, а другой телефон, как утверждаешь, нам отдал.
-Издеваешься, да?
- Но ты сам только что заявил, что дал Грише свой телефон.
-Дал!
-Где же он?
-Спроси у мужа.
-Гриша, где телефон, который дал тебе Фима?
-Я не знаю, о каком телефоне идет речь,- парировал я.- Если бы Фима дал мне свой телефон, я бы его установил рядом с нашим или в другой комнате, его бы все видели. А сейчас мы видим только бред нашего уважаемого приятеля.
-На прошлой неделе я тебе лично дал свой телефон,- прорвался сквозь трубку недовольный голос.- А ты меня за него поблагодарил.
-Лично мне?
-Именно. Из рук в руки.
-Странно. Пропить или потерять я его не мог. Я не пью и не теряю! Домой я его не приносил...Где же этот злосчастный телефон, который мне дал?
-Ты его при мне положил в карман куртки!
-Не может быть' У меня маленький карман. В нем телефон не поместится.
-Телефон из шести цифр должен поместиться, -настаивал Фима.
-Если утверждаешь, я проверю!- Я осмотрел карман куртки.- Нету в куртке никакого телефона. Ты ошибся. С кем-то меня перепутал.
-Ладно, я дам тебе еще раз свой телефон!- заявил приятель.
-Но я с тобой не собираюсь встречаться. По почте пришлешь? Или сам привезешь?
-Записывай!
-Что записывать, если ты собираешься дать свой телефон?
-Его и записывай. Диктую.
Господи! Совсем ты в этой эмиграции офонарел, Фимчик!
-Не понял!
-Посмотри на себя в зеркало. И увидишь себя, офонаревшего!
-Почему?- не понял приятель.
-Потому что ты собираешься мне дать номер своего телефона, а все время твердишь, что уже дал телефон. Я допускаю, что ты еще не научился говорить по-немецки, но неужели ты уже разучился выражать свои мысли по- русски? Нельзя же так беспечно терять свой язык, великий и могучий!
-Слушай, заканчивай, а! Мне некогда.... Займемся лучше делом. Ты уже несколько раз обещал долг вернуть…
Я подавленно вздохнул и взялся за ручку:
-Ладно, давай свой телефон!
ДИТЕР БОЛЕН
Моего приятеля, местного немца, Дитером зовут. Мы с ним часто общаемся, и даже деньги друг другу занимаем.
А тут является Гоша, бывший земляк, любитель футбола, секса и нетрадиционной музыки, и радостно сообщает:
-У нас вчера вечером был ДИТЕР БОЛЕН ! В местном клубе! Я сразу не врубился, у меня в голове только один Дитер, сосед по квартире и приятель по
жизни, и на других Дитеров как-то не реагирую.
Гоша, естественно, об этом даже не догадывается, и продолжает своим Дитером, как выяснилось позже, известным музыкантом, восхищаться.
-Я никогда и не думал, что будет ДИТЕР БОЛЕН. Он такой интересный и оригинальный.
В том, что мой ДИТЕР интересен, я не сомневался, но вот о том, что он болен я еще не знал,. Тем более, что накануне мы с ним по парку вместе гуляли, и ни о какой болезни даже речи не было...
-Послушай,- говорю я Гоше,- Ты уверен, что был Дитер болен?
-В натуре. Я еще в своем уме. И разбираюсь, что ДИТЕР БОЛЕН.
-И болен был в местном клубе?
-Ну!
-А зачем ему приходить в таком состоянии в ваш клуб?
-А зачем ему не приходить?-3емляк явно не воспринял мой вопрос.- У него состояние было нормальное.
-Значит полагаешь, если болен, значит-нормальное?
-Самое нормальное.
Гошу можно было понять . Он сам постоянно чем-то болел: то насморк, то понос, то еще какие-нибудь нарывы. И для него это выглядело нормально.
-А я так считаю: если Дитер болен, он должен дома сидеть!
-Тогда он все равно будет болен.
-Но быстрее отойдет.
-Да ему не надо дома отходить. Он хочет быть среди людей.
Вот оно, наше типичное русское равнодушие к своему здоровью... Даже если Дитер болен, он должен находиться среди людей, чтобы и они заразились и
заболели.
-А как Дитер в ваш клуб попал? Какое у него к нему отношение?
Гоша посмотрел на меня с недоумением.
-Он там выступал.
-Он болен и выступал?- Здесь что-то не сходилось. - Орал что ли? В истерике бился? Скандалы закатывал? -Я так понимал: если болен, то ни на что другое не способен.
-Да не орал он, хотя и громко вы ступал.
Гошу было трудно понять. Неужели так сложно обычный крик от не крика отличить? Сам, небось, ни один раз истерики жене закатывал!
–А с чего ты взял, что Дитер болен? Я этого не знал.
-Он всегда был болен. С самого рождения.
Новый сюрприз. Откуда Гоше известно, что Дитер болен да еще с самого рождения, если он моего приятеля даже не знает, хотя, конечно, видел когда-то?
Возможно, у него свои источники информации, о которых я не догадывался... Не все люди открытые...
-Ты уверен, что он болен с рождения?
- Все знают.
-Кто же о таких вещах всем говорит?
-О таких вещах только и надо говорить....
Боже мой! Что стало с Гошей в условиях эмиграции? Демократия- это, конечно, здорово, но не до маразма же... Даже, если ничего, кроме правды...
-Значит у него это хроническое?
-Наследственное.- говорит Гоша.-Он по наследству болен !
-Дитер тебе лично об этом сообщил?
-Он всем об этом лично сообщил.
-Что болен по наследству?- Надо было уточнить, чтобы поверить.
-Ну.
-Кто же у него был болен?
-Отец, естественно.
-Почему это естественно? Мой отец, например, не болен...
-И это естественно...
Нет, с Гошей действительно что-то такое происходит... За несколько лет эмиграции он вообще перестал что-либо соображать...Гонит всякую чушь.
Слушать тошно. И еще не сомневается.
-Почему же мне Дитер не сообщил, что он болен?
-Наверно, думал, что ты в курсе...
-Был бы в курсе, я бы ему деньги не занимал, только бы у него одалживал...
-У него денег много...
-Откуда тебе-то об этом известно?- Гоша все время меня шокировал своими откровениями. Не зная моего друга, утверждать, что у него денег много... Надо
быть или идиотом или шпионом... А Гоша, вроде, ни на того, ни на другого не похож...
-Спасибо, хоть предупредил. Теперь и я буду знать, что Дитер болен.
-Тут никакой тайны нет... Он этого никогда не скрывал...
-Значит он известен тем, что болен?
-Конечно, И прекрасно на музыкальных инструментах играет. Что-то я не замечал у Дитера музыкальных способностей.. Одержимости
особой. Наверно, по ночам втихаря под одеялом на рояле наяривал... Не знал я своего друга. Днем он был одним, а ночъю другим. Специально свои таланты скрывал, чтоб не засветиться..
-Значит Дитер так увлечен, что все считают, он-болен?
Тут и считать не надо, -говорит Гоша. -Болен по-настоящему. Вся Германия знает.
Боже мой! Оказывается, он так раздекламировал, что болен, что вся страна на ушах стоит, только я один с носом остался! А ведь друзьями считались, в гости друг к другу ходили, по-русски учил его выражаться. А он так по-немецки выразился, что теперь не только на него, на меня будут пальцами показывать.
-Да.. а ,- выдохнул я.- Если он такой одержимый, почему не лечится?
-Одержимых много,- возразил Гоша,- Всех не вылечишь. Да этого и не надо. Это же замечательно!
-Замечательно?- Я вообще чуть от возмущения не задохнулся... Болен и замечательно!?
-Конечно!
-И еще в вашем клубе выступает?
-Само собой!
-И всей стране известен?
-Много раз!
-Тогда каждый захочет быть болен?
-Захочет,- согласился Гоша.- Но не сумеет.
-Как же Дитеру удалось?
-По наследству....
-Потому что папа у него был болен?
-Ага!
-А мама просто от счастья умерла!
-Не знаю,- признался Гоша,- Но она тоже была болен.
Мало того, что он всякое болтает, еще и по-русски разучился говорить. Мама, видите ли, была болен. Не больна, а болен. Вот что значит-тяжелая эмиграция.
-Может, и ты болен?
Гоша удивился:
-При чем здесь я? я же не немец.
-А немец может быть болен?
-Конечно.
И тут все неожиданно прояснилось. После звонка Дитера, приятеля моего…
Оказалось, он тоже знает Болена, популярного солиста группы '' Модерн токен'', композитора и любимца публики. Но к моему счастью немецкий друг Дитер
никакого отношения к музыканту не имеет, даже если временами бывает немного болен…
ПАМЯТНИК
Боре Ципперману надоело сидеть на социале и ждать, что его спросят, когда он, Ципперман, перестанет наконец говорить и начнет что-нибудь делать. Боря, конечно, мог возразить. Но и в социале сидели люди, которые хотели, чтобы он возражал про себя и не у них.
Многочисленные хлопоты и отказы разных фирм раздражали, и тогда Ципперман решил показать, на что он способен. В один из солнечных дней, когда
солнечные лучи, не достигнув еще Бориной лысины, пробивались сквозь толщу облаков, он вышел на улицу и окопался на видном месте, но так, чтобы не
препятствовать движению машин, людей и пробегающих мимо парнокопытных. Но никто о его намерениях пока не догадывался.
Спустя час его заметил приятель.
-Ты чего стоишь?- просто так поинтересовался он.
-Работаю я здесь.
-Кем работаешь?- не понял приятель?
-Памятником! Как сказал поэт:
-Я памятник себе воздвиг из себя!
Приятель оцепенел, словно не Ципперман, а он тут пристроился.
-В каком смысле?
-В смысле монумента.
-Если я стану рядом, тоже буду монументом?
-Ты будешь Васей,- сказал Боря.
-Почему же ты памятник?
-Потому что работу нашел.
-По черному, что ли?
-Кто же памятником по-черному работает?
-Ты весь в черном.
-Потому что памятник олицетворяет все то черное, что нас угнетает.
-И зарплату получаешь?
-Не..е,- сник Ципперман.- Ее пока не выдадут. Но я намерен ждать.
-Пока не почернеешь,- засомневался Вася.
Боря спорить не стал. Да и о чем, собственно, если его трудовая деятельность лишь началась, а Вася исподволь старался ее закончить. Он решил проявить
твердость, и на всевозможные провокационные устремления не реагировать.
Как и принято на работе, Ципперман простоял несколько часов подряд, нигде не отмечаясь и не докладывая, из чего напрашивался вывод, что данная работа может стать самостоятельной. К полудню Боря повесил на груди табличку: "Я-памятник!"- Чтобы все знали, что он не просто так здесь стоит. Но так как каждый памятник должен что-то символизировать, Ципперман решил стоять с протянутой шляпой- олицетворение скромной интеллигентности.
-А вы, простите, памятник кому?- уточнил проходящий мужчина, когда Борина рука уже начала уставать под тяжестью собственного творения.
-Памятник себе,- ответил Ципперман, удивляясь нелепости вопроса. -Это моя работа.
-У вас лицензия есть?
-В каком смысле?
-В смысле разрешения. Без лицензии памятник не получится.
-Кто же мне ее даст?
-Министерство угольной промышленности.
-Но я не шахтер,- оскорбился Боря,- И не собираюсь тут копать.
-Тогда начнут копать под вас.
Ситуация принимала неожиданный поворот. Но так как Боре приходилось и раньше поворачиваться, он принялся крутиться, любая работа этого требует, чтобы по возможности исключить глупые вопросы, и даже повесил новую табличку:
"Боря Ципперман, работаю памятником самому себе- эпохи эмиграции и репатриации. С испытательным сроком''.
-Вы действительно Боря Ципперман? - поразилась дама с зонтом и бросила в протянутую шляпу цент.
-Действительно!- гордо ответил Боря.- Человек и памятник!
Дама бросила второй цент.
"Вот и первая получка" -отметил про себя Ципперман и улыбнулся даме, как на работе по совместительству. Раньше он мог объясняться часами,
но сейчас часы нужны были для того, чтобы молчать и глядеть на мир, сознавая свою трудовую озабоченность.
Не обходилось и без провокационных вопросов.
-У вас памятник нерукотворный?- спросил один, который, очевидно, имел что-то в виду.
-Рукотворный,- парировал Боря,- Самому себе.
-Кто же руками людей творит?- ухмыльнулся подстрекатель.
-Мужик, а памятник этот- Солженицину?- интересовался другой.
-Ага...Ципперману Борису Мендельсоновичу!
-Понятно. Вместо композитора Мендельсона-Харитонова!
-А ты памятник в смысле человеческой мысли?- приставал третий.
-Если бы мог тут еще и мыслить,- серьезно реагировал Боря, -то был бы чайником.
-Почему чайником?
-Кипел бы весь.
А один мужик предложил вместо памятника самому себе изображать архитектурный ансамбль всех эмигрантов вместе. Боря растерялся, так как
сознавал: на ансамбль у него не хватает ни национальности, ни суверенитета. Но затем собрался и гордо изрек:
-Не получится. Я - не архитектор! И признаю только генеральную ассамблею.
Конечно, Ципперман понимал: его могли принимать не за оригинальный памятник эпохи развитого дебилизма, а за обычного эмигранта. Необычные
посреди улицы не торчат и не светятся, если они не светофоры. Успокаивала лишь мысль, что у каждой работы свои идиотизмы. И хотя никто Борю еще не упрекал, он завидовал настоящему идиоту, который гулял по городу с высунутым языком, дразнил людей, а они ему за это деньги подбрасывали.
Многие воспринимали памятник сочувственно, отмечая, что такого еще не наблюдалось, но находились и скептики, утверждающие:
-Задарма никто из себя памятная корчить не станет, даже если его специально поставить!- Боря пытался им растолковать, что всякий труд почетен, даже
памятный, поэтому некрасиво корчевать то, что уже стоит.
К концу дня на Циппермана стали обращать внимание любопытные, полицейские, брошенные на произвол женщины и беспризорные собаки. Его
навестили друзья по кегельбану, соперницы по бывшей партии просроченных товаров, соседи, претендовавшие на его жилплощадь, бывшие постояльцы
медицинского вытрезвителя...
Боря продолжать стоять с протянутой шляпой, время от времени меняя ее на бутерброды с салом, колбасой, сыром или на тюбетейку.
Иногда встречались и такие, которые предлагали изображать панораму и пристраивались рядом. Ципперман быстро разоблачал коварный замысел и твердо
сообщал:
-Мне не нужны ни панорама , ни пан на раме. Долой любой антураж и пейзаж!
На следующий день он решил усовершенствовать памятник и притащил табуретку вместо пьедестала. На табуретке все казалось престижней, хотя рука
уставала быстрей. Тогда Боря ее опускал и протягивал ногу. Возникала динамика и движение вперед, то есть теперь памятник был максимально приближен к жизни.
Где-то через час-другой Циппермана начали снова признавать. На него показывали пальцами, руками, а один несмышленый в порыве недоумения повесил на его шагающую ногу сумку с тяжелыми кирпичами. Боря не выдержал и закричал:
-Сними сразу. Или не знаю, что будет потом!
Несмышленный испугался и, чтобы не было, снял Циппермана на пленку.
С каждым часом работать становилось трудней. Руки не выдерживали осадков, то есть тех, которые хотели его осадить. Ноги не выдерживали Борю, а сам Боря едва выдерживал свое шаткое положение. И тогда Ципперманн решил снова усовершенствовать свое произведение позднего эмигранства.
- Памятник будет переносным!- заявил он прохожему, которого принял за человека из народа. А чтобы окончательно утвердиться и куда-нибудь
пробиться, водрузил на грудь дополнительную табличку:
Я памятник воздвиг себе! Переносной! Детям до 18 лет смотреть бесплатно!
Но так как переносить пока было некому, Боря стойко переносил все сам. И даже решил создать общество по поддержке памятника и охраны его на всякий случай.
О чем тоже повесил сообщение, но сзади. Откликнулись двое пенсионеров местного значения, негр-инвалид, один голубой, зеленый, трое цветных и тусклая женщина, похожая на красивую. А один крутой захотел приобщиться сразу, подсунув под Борину ногу своих друзей, но Ципперман не принял их в свои ряды, заявив, что у них не хватает сил даже на поддержку самих себя и своих амбиций!
Первый двухдневный юбилей решено было отметить горячо и нетрадиционно.
Обратившись ко всем, кто его еще признавал, Боря заявил:
-Друзья мои! Я - Боря Ципперман, сотворил самому себе памятник- живое свидетельство того, что нам еще никакие памятники не нужны. Благодарю, что
пришли на открытие этого памятника, то есть меня самого, от всей души, всего сердца, других органов моей власти и от всего того, что у меня еще осталось.
-А что у вас осталось?- поинтересовалась лукавая пенсионерка от восьмидесяти и до катафалка.
-Вы все, мои бесценные!- бросил Боря, и толпа громко, по-человечески зарычала.
Но все равно оставались скептики, которые специально спросили:
-За какие - такие заслуги вы себя памятником возомнили?
-У нас каждый имеет право быть справа,- смело парировал Боря,-даже если памятник слева.
Теперь он уже не стоял на пьедестале, а возлежал на нем, раскинув в стороны руки и ноги, чтобы выглядеть модерново и казаться, что его, Циппермана, много.
А рядом установил щит с надпись:
''Архитектурная композиция новизны и зодчества, эпохи последней эмиграции! Боре Ципперману! Переносная! Государством не охраняется!
Работаем: с утра- до плохой погоды. В выходные - если будут смотреть!''
На композицию снова отреагировали, кому не лень, и даже предложили скорую помощь, от которой Боря принципиально отказался.
Пик реакции пришелся на человека в белом халате с полным ведром цемента. То ли он умышленно появился, то ли проходил мимо, но, увидев памятник, подумал, что пацаны нахулиганили, специально его ободрали, и ..ка..а..к.. плеснет ведро цемента прямо Боре в физиономию...
Физиономия сначала побелела, то ли от волнения, то ли от наполнения, и сразу затвердела, приняв правильную форму неправильной Бориной головы.
-Помогите! Помогите! - едва крикнул Ципперман, огромными усилиями преодолевая неземное натяжение. А затем добавил еще несколько до боли
знакомых слов...
И все увидели, что Боря действительно выразился в камне...
ИЗВИНЯЙТЕ
Посреди ночи муж разбудил жену. Она долго не могла понять, что происходит, протирала глаза, снова пыталась уснуть, но муж был решителен и непреклонен.
- Дорогая, я должен перед тобой извиниться.
-Что ты еще натворил, пока я спала? - Сон прошел, появилось раздражение.
-Дело в том,- начал муж издалека,- что когда мы ложились, ты проявила недовольство тем, что я долго хожу, разговариваю, слушаю музыку, не выключаю свет, не даю тебе уснуть. Согласись, это имело место.
-Ну?!- Жена не понимала, к чему он клонит.
-А я решил, ты просто дурака валяешь, пытаешься использовать очередной повод, чтобы на меня наорать, оскорбить, еще раз вылить ушат грязи, словно я-
помойная яма, ногами потопать. Но так как мне не хотелось на ночь с тобой ссориться, реагировать на твои провокации, втягиваться в очередной скандал, я не стал обращать внимание на твои истерики, типа:
"Выключи наконец это рычание, уже 12 часов ночи. Прекрати, паразит, прыгать, как коза. Угомонись, ты же не бегемот! Никто кроме тебя, идиота, свет так поздно не включает. Соседей разбудишь, ирод!"
Я понимал, что за целый день ты намаялась, устала, возбудилась, нервы потрепала, оголив их, как провода, а это в любой момент грозит коротким
замыканием... У тебя может быть свой взгляд на мир, на врагов, на мужа-дебила. В конце концов ты- женщина и можешь позволить себе любую гадость...
-К чему ты все это рассказываешь?- насторожилась жена.- Сейчас все-таки не послеобеденная фиеста, и я тебя не просила поделиться гениальными мыслями...
-Погоди. Я все объясню, чтобы ты врубилась: я не просто так тебя разбудил.
Сначала я долго не давал тебе уснуть. Так?
-Ну?- Жена начинала тихонько звереть.- Что ты сейчас хочешь?
-Пытаюсь растолковать. Когда я слушаю музыку, хочется душу согреть. Даже перестаю замечать, как ты воду мутишь. Только одна мысль в голове: Боже мой!
Когда весь этот бред кончится? Есть ведь вещи поважнее, чем скандалить с женой, доказывая, что ты - не чукча, на многое способен. Только собираюсь
самому себе это доказать, как ты орешь: Выключай наконец свет, чучело! Совсем офонарел, идиот. Сначала я даже мысленно возмущался, не отвечая на твои оскорбления, считал: ты только о себе думаешь, только и ждешь, чтоб меня обложить. А потом, когда ты все-таки закрыла глаза и захрапела, как Тарас Бульба, я тоже прилег, но уснуть не мог, мешал громкий воздух, который валил из всех твоих щелей....
-Долго я еще буду слушать всякий бред?- 3верь начал проявляться активнее.- Для чего ты меня разбудил?
-Погоди. Я же объясняю. Я тоже прилег, но как ты уже сообразила, прислушивался к музыке твоего оркестра, от высочайших всхлипов, до натужных
скрипов...
-Кончай, наконец! - Казалось, жена готова поставить точку.
-Хорошо...хорошо... Еще немного.- Муж торопливо продолжал.- Я подумал о том, что каждый имеет право на собственную жизнь. И если ты мечтаешь уснуть, а я тебе мешаю, ну, это я себя к примеру беру, значит моя собственная жизнь оказалась помешанной. Но ведь тебе могут помешать и соседи, и твой начальник, когда я уезжаю в командировку, и машины под окнами, когда я из командировки возвращаюсь. Да мало ли кто готов человеку помешать, чтобы у него оказалось алиби. Но ведь с меня это ответственности не снимает. Я ведь тоже ответственен за твой сон, даже когда вдали и чувствую, что тебе не до сна и ты пытаешься вырваться из объятий Морфея...
-Из чьих объятий, паразит?- Жена повернулась на правый бок. Сон не возвращался, занудный голос мужа сверлил затылок не давал сосредоточиться на
главном...
-Это я так, образно... Мифы вспомнил. Хотя, конечно, когда не спишь, не до мифов... Но ведь ты, между прочим, пыталась уснуть, разумеется, сегодня...
Человек не способен только ругаться. Он должен расслабляться, набираться новых сил для борьбы...
-Рожай уже!- потребовала жена так громко, что муж почувствовал: еще один раз и роды начнутся.
-Конечно, я обязан был помочь тебе уснуть, чтобы после самому не крутиться, не выражаться, наполниться энергией. А ведь я свои обязанности не выполнил: ни когда ты не могла уснуть, повторяя: Помнишь, нашу, первую брачную ночь?- А я ответил: Конечно , помню. Мы всю ночь подарки рассматривали. Я тебе не помог, когда ты вздыхала и пила валерьянку. Сейчас я полностью осознал свою вину, потому тебя и разбудил, чтобы сразу извиниться, не чувствовать себя больше виноватым...
-Сколько сейчас времени?- опросила она.
-Четвертый час, наверно. Ты рада, что я тебя правильно наконец понял, что меня больше не мучают угрызения совести и я тоже смогу уснуть?
- Он не дождался ответа, прикрыл глаза и через несколько минут захрапел, как ''Конкорд'' на взлете....
Жена некоторое время вслушивалась в тяжелое дыхание мужа, разглядывая едва заметный белый потолок.
За окном занимался рассвет, доносился шум машин, грохот, чьи-то голоса... Всё возвращалось на круги своя…
Жена еще раз взглянула на спящего мужа, прикрыла его одеялом , улыбнулась своим мыслям, встала с постели и направилась на кухню.
Нужно было приготовить завтрак и сварить обед. Ожидался трудный день. А муж по состоянию здоровья питался по часам. За этим она следила строго, чтобы, упаси Господь, хуже не было, понимая, что можно ругаться, мириться, поздно ложиться и рано вставать, но здоровье родного человека важнее всего, и потому еда должна быть по расписанию.
- 19-08-2023, 23:05
- DTV
- Просмотров: 292
- Комментариев: 0
-
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Популярные ссылки
Moldova+
