— А вы не исключаете повторения событий 7 апреля 2009 года?
— Тут параллели не уместны. Я никогда не соглашусь, что тогда произошло стихийное волнение. Это было хорошо организованное мероприятие. До 7 апреля каждый день «зеленые» (либерально-демократическая партия.— «Ъ-MD») маршировали от центральной площади до президентуры и парламента, неся табличку с указанием сколько дней осталось до 7 апреля. — Не опасаетесь, что в случае стихийных акций власти могут применить силу? — Не исключаю, что этот режим может пойти и на такое. Более того, 7 апреля 2009 года, несмотря на присутствие телекамер со всей Молдовы, кое-кто попытался обвинить в организации погромов тогдашнюю власть — как будто она сама организовала против себя те события... И сейчас они могут все организовать, а потом скажут, что коммунисты или еще какая-то сила спровоцировала то, что может произойти.
— Полагаете, могут быть провокации со стороны властей?
— Пока не хочу конкретизировать, но не исключаю провокации. Например, 10 ноября 1989 года, когда я занимал должность министра внутренних дел Молдавской ССР, нападение на здание МВД и сотрудников органов внутренних дел было организовано экстремистскими внутренними силами. «Стихийно» из-под земли появились 10 тыс. человек, которые решили высказать недовольство. Но все было списано на то, что кто-то из милиционеров проявил агрессию. То же самое и 7 апреля. Если бы все произошло стихийно, тогда откуда сразу взялись порядка 20 тыс. человек? Откуда у них появились в руках металлические палки, а во дворах самосвалы, груженые камнями? Нынешние органы правопорядка никак не ответят на этот вопрос и до сих пор волокут по судам бывших полицейских.
— Вы считаете, что власть можно сменить лишь путем массовых акций протеста, или будете ждать очередных парламентских выборов?
— Три раза проходили парламентские выборы, но они ничего не решили. Этот парламент — самый непрофессиональный, самый неспособный, самый коррумпированный с 1998 года. В нем нет личностей. Как в известной басне: как бы они не садились, ничего у них не получается, музыки все равно нет. Вернее, есть музыка, но только траурная. Солдаты в Национальной армии погибают, людей хоронят, сотни тысяч уезжают за границу. Именно это в сумме может привести к социальному взрыву. Мы видим безвыходность этой ситуации, и единственное разрешение — досрочные выборы. «Евроинтеграция Молдовы в ближайшие 25 лет невозможна» — Вы говорите, что власть непрофессиональная, коррумпированная, ситуация тупиковая. Но пока ничего не предлагаете взамен. У ПКРМ есть программа деятельности?
— У нас есть 18 различных комплексных программ, начиная с программ, которые касаются развития страны в целом. Например программа Satul Moldovenesc, посвященная развитию сел, без которых у Молдовы никогда не будет перспектив. Есть программа «40 городов», предусматривающая развитие районных центров, есть социальная программа, программа по культурному развитию. Мы успешно реализовали такие программы, как газификация и телефонизация страны, компьютеризация учебных заведений. Была также программа по развитию государственных отношений. Молдова не должна быть изолированной страной, а должна работать в том экономическом пространстве, которое приносит ей больше дивидендов. Это развитие отношений со странами СНГ, со странами Европы, модернизация внутренней политики. Самое главное, что объединяло все реализованные уже программы, это опора на собственные силы. Мы не ставили себе цель реализовать их, только если нам дадут инвестиции, кредиты.
— Партия коммунистов в последние годы все больше склоняется к Евразийскому и Таможенному союзам. В уставе же партии записано, что избранный вектор — это евроинтеграция. Вы собираетесь менять устав партии?
— Евроинтеграция, евро-азиатская интеграция… Чем они отличаются друг от друга? Не те же интеграционные процессы? По евро-азиатской интеграции эти процессы нам хорошо известны. Потому что долгие годы мы действовали вместе в одном народно-хозяйственном комплексе. Если говорить о Евросоюзе, то нас там очень интересует модернизационная часть отношений. Мы отдаем себе отчет, что евроинтеграция Молдовы в ближайшие 25 лет невозможна. А что нам делать все это время? Не надо так односторонне и узко понимать нашу программу. Я повторю слова, которые я сказал сразу после того, как стал президентом: «Молдова должна быть там, где есть ее интересы». Мы не отошли ни разу от этого принципа. Мы маленькая страна и не можем влиять на геополитическую и геостратегическую политику мира. Мы должны осознавать свои интересы и реализовывать их. Это является первоочередной задачей власти. — Где сегодня интересы Молдовы? Куда интегрироваться — в ЕС или в Таможенный союз? — Не знаю, кто как понимает слово «интегрироваться». Это значит войти в союз на равноправных, взаимоуважительных основах. Некоторые полагают, что интеграция — это выстроиться по линеечке и выполнять указы. Что за преимущество мы получили от того, что в последние годы так раболепствовали перед Брюсселем? Кредиты, которые разворовываются вместе с этими же еврочиновниками и молдавскими коррупционерами во власти? Что еще Молдова получила? Какие дивиденды? Нужно создавать условия внутри страны для наших товаропроизводителей, для иностранных инвесторов и выходить на общий рынок. Говоря об общем рынке, я имею в виду евразийский рынок прежде всего (куда экспортируется сейчас большинство молдавских товаров) и выходить на европейский рынок. — Вы утверждаете, что нужно улучшать отношения со всеми странами, в том числе с теми, что входят в Таможенный союз, в частности с Россией. Но именно во время правления коммунистов отношения с Россией ухудшились. — Те, кто так говорят, увязывают это с тем, что мы не подписали «меморандум Козака». Да, мы не были готовы тогда подписать меморандум в той редакции. Но надо было продолжать дальше работать! А проблемы с товарооборотом были связаны и с тем, что у Молдовы не с чем было выходить на российский рынок. Массовое производство продукции сократилось давно и потеряло в качестве. Поэтому я еще и еще раз повторю: нужно в первую очередь думать о развитии, а не ждать подачек. — Вы неоднократно утверждали, что нынешний режим — преступный, коррумпированный. Если партия коммунистов вернется к власти, кто из нынешней власти может понести наказание? Можете назвать их поименно? — Я бы так не ставил задачу. Уголовные дела надо открывать строго в соответствии с законами, а не мстить кому-то. Не надо мстить, а нужно объединять общество, людей, включая тех, кто ошибается, кто был в тех партиях, которые сейчас находятся у власти. — Но вы же говорите, власть разворовывает европейские кредиты, а воровство — это преступление. — Мы уже сколько времени требуем, чтобы нам показали процесс освоения западных кредитов. Почему не выходят к обществу те люди, которые получили кредит, и те, кто должны были реализовать проект, и не доложат, что был получен такой кредит на такой проект, что в результате освоения этих кредитов решены такие-то задачи? Они прячут информацию годами, скрывают, а теперь дошли до того, что заседания правительства закрыты. Что должна оппозиция говорить? Что они честные и порядочные люди? Я не собираюсь быть прокурором или судьей, мне уже поздно осваивать новые должности. Пусть этим занимаются правоохранительные органы. — Когда вы говорите, что власть ворует, это обобщение. Власть — это конкретные люди. Вы можете назвать имена тех, кто ворует? — Когда придем к власти, найдутся те лица, которые воруют, и те конкретные лица, которые ответят за это. А сейчас мы не обладаем инструментарием. Прокуратура у них, суды у них, все органы правопорядка у них. Оппозиция может лишь анализировать, проводить расследования и максимально широко информировать общественность.
— Партия коммунистов хочет вернуться к власти. Какую должность займете, если это произойдет? Президентом вы уже были, какие сейчас амбиции?
— Я еще не думал, нужна ли мне какая-то должность. Мы приходим к власти и боремся за власть на выборах командой. В составе команды есть очень много творческих, способных, профессионально подготовленных личностей, не то что те, кто руководят сейчас институтами власти. Это моя гордость. Конечно, будет стоять вопрос о замене людей. Но обратите внимание, когда мы пришли к власти в 2001 году, мы не провели массовых увольнений и не расправлялись с людьми. А именно так поступила нынешняя власть, причем «по местам» она расставила непонятно кого: санитарного врача на руководство минтрансом, юриста в компании по уборке мусора — министром молодежи, директора табачного комбината — министром информационного развития и так далее. Ни в коем случае партийность не должна ставиться на первое место. Только порядочность и профессионализм.
— С какой из нынешних партий вам было бы комфортно работать?
— Я бы не поставил так вопрос. Скорее, с кем из людей мы могли бы работать. Во всех партиях есть такие люди, которые могли бы занимать высокие должности и приносить результат. Сегодня, находясь в этих партиях, они себя дисквалифицируют как специалисты и унижают как личности.
— В каких партиях есть такие люди? В либерально-демократической или в демократической? Вы говорили уже с ними или просто пока считаете их достойными остаться у власти?
— Я не буду их называть. Пусть они и дальше будут работать честно, добросовестно — и придет время, когда они будут востребованы. «Это означает, по сути, разделение государства и потерю Приднестровья» — 21 июня власть и оппозиция впервые приняли единый документ — декларацию по Приднестровью. Была создана рабочая группа, но конкретных действий так и не последовало. Как это можно расценивать? — Именно мы и настаивали на принятии этой декларации, но потом, подозреваю, был звонок из Брюсселя. В чем суть лобзать так коленки этих европейцев ради этого так называемого свободного режима? Ведь эти «Шурики», что сейчас у власти, не говорят, что это лишь на 90 дней (Молдова договаривается о безвизовом режиме с ЕС для краткосрочных поездок.— «Ъ-MD»). Большая часть трудоспособного населения после получения румынского паспорта уже за границей. Что дает нам этот режим, из-за которого эти правители-мерзавцы у власти идут на такие уступки, на такое предательство национальных интересов? Всегда надо сравнить то, что даешь и что получаешь. Мы продаем с потрохами страну, территориальную целостность, Приднестровье во имя чего? Не понимаю. — Но ведь предусматривается установление миграционных постов, а не таможенно-пограничных. — Это вывеска миграционная, а посты будут таможенно-пограничного контроля внутри страны. Это означает, по сути, разделение государства и потерю Приднестровья. Я точно знаю. — В одном из интервью вы говорили, что несговорчивость Приднестровья помешала решить проблему региона в 2003 году. Но не Приднестровье, а вы отказались подписать «меморандум Козака», сорвав визит президента России Владимира Путина. Так кто виноват в том, что приднестровская проблема не была решена? — В меморандуме в последний момент появилась статья о том, что ограниченному контингенту российских войск в Приднестровье предоставляется статус военной базы РФ сроком на 20 лет. Молдова, в соответствии с Конституцией, имеет нейтральный статус. Я принес присягу в качестве президента по этой Конституции и с этим статусом постоянного нейтралитета. Поэтому даже если бы я его подписал, да еще в присутствии такого высокоуважаемого и почитаемого человека, как президент России, это ничего бы не дало. Оппозиция атаковала бы его в тот же день в Конституционном суде и по праву бы выиграла. Меморандум мог стать официальным документом только после того, как был бы принят парламентом закон о его ратификации. Даже если бы мы его подписали, Конституционный суд отменил бы его. И я предупредил Тирасполь, что не стоит просовывать этот пункт.
— Вы поддерживаете идею о том, что Приднестровью нужно предоставить специальный статус?
— Абсолютно. Более того, статус республики в составе республики, не автономного образования, а Приднестровской республики в составе Республики Молдова. Это моя позиция и моя инициатива. — Гагаузия тоже может потребовать новый статус или вовсе выйти из состава Республики Молдова. — Статус Гагаузской автономии достаточен для того, чтобы она развивалась нормально, как часть Республики Молдова. Другое дело, что любой статус, любая бумага зависит от ее наполняемости, от тех людей, что реализуют эти статусы. Можно написать самый прекрасный документ, как, например, наша Конституция, она очень хорошая, как и многие законы, но в Молдове они не реализуются. Вот 22 года и сидим с нерешенной проблемой территориальной целостности. Сейчас европейцы «проснулись». Им не нужна ни Молдова, ни Приднестровье. Они просто хотят отделиться по Днестру от Украины и России. Вот чего хочет Брюссель.
http://www.kommersant.md/node/18873