Президент Евгений Шевчук стал гостем программы Радио 1. В прямом эфире Глава государства ответил на вопросы журналистов и граждан республики, которые поступали как от радиослушателей посредством звонков в студию, так и от пользователей через социальные сети.
Виталий Северский, ведущий (Радио 1): В студии главный редактор бендерской газеты «Новое время» Григорий Воловой. Здравствуйте, Григорий Павлович!
Григорий Воловой, главный редактор газеты «Новое время»: Здравствуйте, дорогие друзья!
Виталий Северский: Насколько мне известно, Вы аккумулировали вопросы от пользователей социальных сетей и, как я понимаю, сегодня также будете их задавать.
Григорий Воловой: Естественно, не только из социальных сетей, потому что поступили вопросы и на почту, и в личных беседах, и по телефонным звонкам. Вопросов накопилось множество.
Виталий Северский: Будем надеяться, что мы успеем все их озвучить, а я хотел бы начать с самой горячей новости, которая датируется вчерашним днем. Именно вчера прошло заседание Государственного совета и Совета безопасности, на котором речь шла о поддержании макроэкономической и макрофинансовой устойчивости республики. Председатель Приднестровского республиканского банка Эдуард Косовский изложил четыре сценария касательно будущей курсовой политики центробанка. Первое – это искусственное поддержание рубля, что наблюдается сейчас. Второе – ввод двойного курса рубля: для социально значимых товаров – один курс, а другой курс – для всех остальных товаров. Третий вариант – инвестиции или внешние займы, которые, соответственно, помогут поддержать нынешний уровень. И четвертое – девальвация рубля на 30%. Евгений Васильевич, какой из этих четырех сценариев является рабочим на данную минуту?
Григорий Воловой: И в дополнение как раз вопрос из социальных сетей. Юрец Клубец – есть у нас такой пользователь – спрашивает: «Сколько может еще продержаться рубль, какие предпринимаются действия против крупных валютных спекуляций?» А Дмитрий Горохов уточняет: «То, что будет девальвация приднестровского рубля, уже, наверное, никто не сомневается (наверняка он не сомневается). Евгений Васильевич, государство будет субсидировать бюджетникам и пенсионерам разницу для недопущения падения уровня жизни населения?»
Виталий Северский: Целый блок вопросов, но все на одну тематику.
Евгений Шевчук: Разговор на целый час по одному вопросу. Первое. Мы проводили четкую государственную политику по поддержанию курса национальной валюты для того, чтобы защитить в первую очередь доходы малоимущих или тех граждан, которые имеют низкие доходы. Поэтому мы четыре года удерживали курс национальной валюты, предпринимали для этого ряд государственных решений. Мы действительно уникальные по этому фактору: в СНГ за четыре года практически все страны девальвировали валюту. Из-за девальвации происходила и инфляция, то есть удорожание жизни. У нас же в Приднестровье, как известно, курс рубля был стабилен, и сейчас он пока остается таковым. Но самым важным элементом является то, что на сегодняшний момент складываются экономические предпосылки и диспропорции, которые предопределяют необходимость органам государственной власти выбирать путь для следующего решения или движения. Я как Президент, конечно, заинтересован в том, чтобы курс рубля был стабилен, потому что это не будет нести соответствующие негативные факторы и последствия, но экономика есть экономика. В ней есть свои законы, диспропорции, и их необходимо решать.
Какие варианты наиболее реалистичны? В соответствии с действующими законами, законодательством ПМР, которое отличается, кстати, от российского, рассмотрение параметров единой кредитно-денежной политики – условно говоря, там, где устанавливаются, в том числе критерии по курсу рубля – это компетенция центрального банка и Верховного Совета. Они в феврале рассматривали единую кредитно-денежную политику, был утвержден определенный коридор. Сейчас сложились диспропорции, которые говорят о необходимости выхода за данный коридор. Поэтому вчера на заседании Государственного совета, Совета Безопасности – это было расширенное совместное заседание – обсуждались различные варианты и были даны поручения для проработки дополнительных вариантов, которые могли бы обеспечить не только стабильный курс валюты, но и то, чтобы граждане могли покупать эту валюту в обменных кассах. Она должна быть доступной, а для этого необходимо предпринимать соответствующие решения. Отвечая на вопрос граждан: «Сколько можно будет продержать рубль?» - все прекрасно понимают, что, например, в 2015 году, если мы предпринимали целую серию шагов на поддержание курса национальной валюты, то мы рассчитывали на то, что внешние факторы, дестабилизирующие торговлю в целом, в том числе Приднестровья, будут иметь временное значение. Но мы не рассчитывали, что санкции, допустим, Европейского союза против Российской Федерации будут продлеваться в третий или четвертый раз. Мы не рассчитывали и не могли предположить, что последствия, которые ощущает на себе экономика Украины, будут такими, какие они на сегодняшний день есть. Мы рассчитывали на то, что эти факторы будут временными, более короткими. Рассчитывали на этой дистанции удержать стабильные показатели.
Еще раз повторюсь для чего – для сохранения дохода граждан. Все прекрасно понимают, что девальвация приведет к удорожанию жизни и потере определенной части доходов. В этой части вариантов несколько. Конечно, идеальным вариантом было бы то, чтобы у нас было то количество валюты, которое могло бы обеспечивать стабильные валютные коридоры. Отвечу на вопрос: «Сколько будет дотаций, и будут ли дотации?» Это будет зависеть от возможностей бюджета.
Девальвация рубля будет зависеть от возможностей бюджета и законодательных решений. Если на дотации будут выделены средства, то, значит, дотации будут. Если эти средства не будут выделены, то и дотаций, соответственно, не будет. По действующему законодательству при девальвации и наступлении последствий инфляции государство должно пересчитывать некоторые параметры и потом увеличивать расходы на пенсии, заработные планы. Тогда должен работать компенсационный механизм. Но это очень взаимосвязано: с одной стороны, девальвация рубля, с другой – нужно увеличивать расходы. Поэтому все это будет утверждаться и определяться в рамках действующих законодательных актов.
Повторюсь: за последние четыре года курс рубля был стабилен, в прошлом году у нас даже была дефляция по продовольственным группам товаров. Это позитивный результат. Сейчас необходимо, как и говорил председатель центрального банка, принятие оперативных решений. Задача заключается в следующем: или мы, условно говоря, будем падать и разобьемся, то есть будут более тяжелые последствия, или будем управлять падением, которое наметилось ввиду разрыва прихода количества валюты и расхода этой валюты. Многие уже знают: сейчас спрос на валюту превышает возможности центрального банка, поэтому были приняты механизмы, направленные на временное регулирование до рассмотрения этого вопроса на парламенте. Вы знаете, что была создана соответствующая комиссия, которая будет проводить тендеры по валюте один раз в неделю. Все это направлено на то, чтобы управлять на сегодняшний день этим падением.
Почему валюты становится мало. Падает внешнеторговый оборот. Внешнеторговый оборот только за январь 2016 года по сравнению с январем 2015 года упал примерно на 50 миллионов долларов. В первых месяцах 2015 года также падает поступление налогов. Знаете уже о контракте по поставке электроэнергии с 1 апреля. Там тоже цена упала, а мы оттуда получали валютную выручку. Это своеобразная нефть для нас. Это как в других странах на рынках продается нефть: если цена на нефть падает, то это влияет на валютную выручку. Те же самые законы действуют и у нас.
Все это необходимо считать в контексте минимальных последствий для граждан. Если последствия будут, то они должны быть каким-то образом минимизированы. Все должно быть хорошо просчитано. Здесь очень много вопросов, в том числе как управлять ценообразованием в случае девальвации рубля. Не секрет, что на сегодняшний момент уже некоторые предприниматели начали закладывать цену, будем так говорить, «серого рынка» по курсу валюты. И это все равно происходит. Конечно, можно органам государственной власти выжидать, долго думать, рассуждать, но рынок и жизнь идут вперед, поэтому и цель вчерашнего совместного расширенного заседания Совета безопасности и Государственного совета –выработать решение, которое бы обеспечивало более оперативное рассмотрение данной проблематики.
Григорий Воловой: Евгений Васильевич, существует две точки зрения. Первая точка зрения – у нас валюта вдруг исчезла по одной причине: наши соседи – Молдова и Украина – имеют достаточно низкую стоимость товаров. Наше население кинулось в валютные кассы скупать валюту. Благо у них перед этим появилась возможность накопить определенный финансовый резерв, особенно у пенсионеров и бюджетников. И, соответственно, покупая валюту, ездят на Украину и в Молдову, покупают дешевые продукты питания. Из-за этого и возникает дефицит валюты. Другие – скептики – говорят, наоборот, что валютный дефицит возник из-за того, что крупные предприятия, в том числе большая мощная структура «Шериф», куда входит много различных предприятий, испытывают недостаток в проведении валютных операций, что и вызывает недостаток валюты. Так все-таки, что первично – население или предприятие?
Евгений Шевчук: Здесь комплекс проблем, и все они между собой связаны. Первичен все же общий объем поступления валюты в ПМР. А то, что Вы говорите: из-за девальвации валюты у соседей Приднестровья, в частности в Молдове и на Украине, по широкой группе товаров цены дешевле – это тоже фактор, который предопределил повышенный спрос на валюту. Повышенный спрос на валюту в декабре, январе и феврале предопределил и то, что в эти месяцы мы из бюджета выплачиваем пенсию, заработную плату бюджетникам в полном объеме.
В 2015 году были совсем другие условия. Большее количество приднестровских денег в обороте повысило спрос на валюту, поскольку люди видят, что происходит в других странах, какой у них уровень девальвации, и многие граждане перешли к накоплению. Они конвертируют сразу приднестровские рубли в доллары, откладывают себе на более сложный период времени. А другие, кто более подвижен, конвертируют валюту, выезжают на Украину и в Молдову для приобретения товаров по более низкой цене. Очень показательно это на погранпостах в Кучурганах. Раньше очередей в Одессу не было, а сейчас они заметны. Очень показательны очереди и на посту Рыбница-Резина, когда в Резину переезжают и покупают продовольствие. Хотя продовольствие продается в самой Рыбнице, рынки рядом, но в Молдове дешевле в силу ряда факторов. Поэтому здесь воздействует комплекс различных факторов.
На сегодняшний день есть определенные моменты приобретения валюты впрок банковской системой. Везде есть аналитики, везде считают, все хотят минимизировать риски и убытки, поэтому они отправляют в центральный банк заявки для оплаты соответствующих контрактов. По-моему, у нас пять или шесть банков. Практически в 2015 году все они покупали 2-3 процента валюты, за исключением одного, крупнейшего приобретателя валюты. Банки своим внутренним оборотом обеспечивали валютой своих клиентов. Сейчас ситуация более сложная: банки выходят на площадку центрального банка за валютой. И здесь вы действительно правы в том, что необходимо рассматривать целый комплекс мер. Правительство предложило соответствующий проект закона фактически по антикризисному управлению. Он отправлен в Верховный Совет и находится на рассмотрении. Там вопросы ценовой политики, элементы строительной и финансовой амнистий для стимулирования бизнеса. Есть и другие предложения. Надеюсь, в ближайшее время будет рассмотрен данный законопроект и будут приняты соответствующие решения.
Виталий Северский: Евгений Васильевич, просчитаны ли инфляционные последствия возможной девальвации с учетом высокой импортной зависимости Приднестровья именно в продовольственном отношении?
Евгений Шевчук: У нас своеобразная экономика с учетом нашего географического расположения, емкости рынка и того, что мы практически 60 процентов продовольствия завозим в Приднестровскую Молдавскую Республику. Теория говорит о следующем: каждый процент девальвации дает 0,5 процента инфляции. Это с общих теоретических подходов. А как оно будет воздействовать на территории Приднестровья в этот конкретный момент, можно прогнозировать, но очень точно просчитать практически невозможно. К примеру, если девальвация валюты будет где-то на 20 процентов, то надо рассчитывать, что инфляция будет где-то в размере 10–12 процентов. Здесь же еще вопрос. Он связан с тем, что при принятии государством решения о девальвации валюты необходимо будет принимать целый комплекс мер, связанных с тарифами на услуги естественных монополий, тарифами на услуги предприятий ЖКХ и так далее. Поэтому вчера на заседании Госсовета и Совета безопасности речь шла о том, как связать целую группу вопросов и проблем, чтобы принять комплексное решение.
Григорий Воловой: Евгений Васильевич, ровно год назад, а если быть точнее, в марте прошлого года, было принято решение по выплате пенсий и зарплат бюджетникам не в полном объеме, меньше на 30 процентов. Сегодня ситуация вроде как тоже складывается не лучшим образом. Но если Вам сегодня пришлось бы принимать такое решение, как бы Вы поступили?
Евгений Шевчук: Хорошо, что такой вопрос задали, потому что вокруг этого было очень много спекуляций. И они, кстати, продолжаются. Очень активно использовали эту ситуацию в предвыборной кампании. Кстати, на мой взгляд, во вред государству.
2015 год, который уже позади, нес с собой свои риски. И эта была конкретная, реальная обстановка 2015 года. В 2015 году мы тоже отмечали и падение доходов, и проблемы с поступлением валюты. Она тоже поступала неравномерно, был и ряд других факторов. Основных из них два. Могу сказать открыто. В 2015 году было серьезное напряжение на границе Приднестровья и Украины. Уже, наверное, кто-то подзабыл, мы напомним, что в феврале-марте обустраивались соответствующие огневые позиции на приднестровско-украинском участке границы, были переброшены соответствующие подразделения Вооруженных сил Украины.
Григорий Воловой: Учения…
Евгений Шевчук: Учения регулярные, периодические. Мы располагаем фактами, что некоторые подразделения проводили учения у территории Приднестровской Молдавской Республики. Не будем сейчас гадать, для чего это делалось. Но это предопределило необходимость для Главы государства, для Главнокомандующего Вооруженными силами, принятия решений, направленных на мобилизацию определенных ресурсов.
По 2015 году хочу всем гражданам сказать: никакие налоговые платежи, которые поступали, никуда не отвлекались. Все налоги шли в бюджеты, распределялись с учетом того, что есть порядок их распределения.
Что касается вопроса регулирования в этой ситуации ожидаемых рисков и последствий. Ожидаемых рисков было несколько. Первое – была концентрация войск на территории приграничья с Приднестровьем. На Украине была мобилизация, проводимая определенными «волнами». В действующем Законе ПМР «Об обороне» предопределен, многие не знают, конкретный и понятный порядок действий Президента в случае наличия соответствующих рисков. К сожалению, даже некоторые сотрудники государственных органов не знают все законодательные акты и как нужно действовать в той или иной ситуации. Президент действовал строго в соответствии с нормами данного Закона, который предопределял принятие решения о концентрации соответствующих мобилизационных ресурсов. Это было два направления. Первое – это мобилизация для пресечения возможных провокаций. Мы не готовились к войне, но мы всегда должны быть готовы к обороне. Самым главным приоритетом для Главы государства являлось, является и будет являться принятие всевозможных усилий по поддержанию мира на территории Приднестровской Молдавской Республики с обеих границ – и со стороны Украины, и со стороны Молдовы.
Хочу сказать нашим уважаемым слушателям, что последние несколько лет Приднестровье находится в «уникальной» ситуации, в кавычках «уникальной». Никто не мог спрогнозировать, что у нас будут такие отношения с Украиной или что последствия от этих отношений будут серьезно сказываться и на проезде нашего транспорта, грузов и так далее. Никто не мог предположить, что произойдет то, что произошло. Мы попали в ситуацию, когда со стороны Молдовы предпринимался целый спектр негативных действий, имеющих последствия для граждан и экономических агентов. Со стороны Украины тоже это происходило. Это новая политическая картина, которая предопределяла и иные шаги для высшего руководства республики.
Второй фактор, имеющий серьезное значение, – это фактор того, что в ходе переговоров с начала 2015 года европейские представители нам заявляли, что никаких преференций не будет сохраняться в течение уже 2016 года, что нужно готовиться к иному подходу в торговле с Европейским союзом. Если мы с Европейским союзом имели объем внешней торговли примерно 50 процентов, то были рассчитаны и последствия такого сценария. Последствия для нас были бы очень серьезные, почти катастрофические на фоне того, что в силу ряда объективных факторов у нас стала резко падать торговля с Российской Федерацией. Одним из таких объективных факторов является падение спроса на наши товары и экономическая неэффективность торговых сделок с Россией из-за того, что произошла девальвация российской валюты. Безусловно, когда у нас твердая валюта, сформировалась своя себестоимость, то при резком удешевлении товаров в самой России становилось невыгодно торговать. У нас начала падать торговля с Российской Федерацией, поэтому основным стабильным рынком оставалась Европа. По европейскому рынку были не только слова от переговорщиков, но и от официальных представителей очень высокого ранга. Будучи с визитом в Молдове, комиссар по торговле Европейского союза сказал, что Приднестровью ожидать преференций больше не стоит. Были сложные переговоры. Как известно, документа о соглашении между Приднестровьем и европейскими представителями как такового нет. Но европейские представители изменили свою позицию, откорректировали ее в позитивном, на наш взгляд, ключе в начале декабря: как раз это было в Белграде на саммите министров иностранных дел стран-участников ОБСЕ, где министр иностранных дел Молдовы заявил о том, что у Приднестровья сохранятся определенные преференции. Как только у нас появилась перепроверенная официальная информация, было принято решение снять все резервы и направить на погашение в первую очередь пенсий.
Григорий Воловой: Взамен что-то от нас потребовали?
Евгений Шевчук: Шли переговоры. И Европейский союз, и его представители, по крайней мере, однозначно отказались от каких-либо соглашений с Приднестровьем. Всем известен международный подход Европейского союза: они не признают Приднестровье с точки зрения международного права. Они считают, что это территория в составе единой Молдовы, и у них есть соответствующее соглашение, так называемое DCFTA, между Молдавией и Европейским союзом. Они, безусловно, настаивали, чтобы мы выполняли условия этого соглашения.
Хочу сказать, что условия, изначально которые предъявлялись, были очень жесткими. Часть из них я могу назвать. Мы должны были для обеспечения торговли с Европейским союзом допустить на свою территорию ряд экспертов из Кишинева, в том числе сотрудников таможенных органов, для контроля импорта и так далее. Там целый серьезный перечень требований.
Второе. Это отмена таможенных пошлин при торговле с Европейским союзом, потеря соответствующих доходов бюджета. Не хочу сейчас на этом останавливаться. Но хочу сказать, что в любом государстве должны учитывать риски, прогнозировать их последствия и, безусловно, пытаться минимизировать эти последствия. Расчетные показатели говорили, что если бы нам закрыли европейский рынок или предъявили бы такие требования, которые мы не могли бы выполнить, то мы потеряли бы не только доходы – мы столкнулись бы с серьезным уровнем безработицы, отсутствием доходов, что создало бы серьезный дефицит по бюджету и внебюджетным фондам. Поэтому было рассчитано не только приднестровскими экспертами. Мы привлекали разных экспертов, причем настоящих экспертов – не так, как сейчас очень модно быть экспертом во всех отраслях, не обладая профессиональными знаниями в той или иной отрасли.
Пригласили соответствующих экспертов, которые нам рассчитали, что у нас должен быть запас где-то на 2–3 месяца для того, чтобы стабильно выплачивать социальные расходы. Поэтому был расчетный где-то двухмесячный запас, в частности, для пенсионного фонда. В случае если у нас не будет средств, мы должны все равно выплачивать, пусть на уровне 80 процентов или 90 процентов, но выплачивать пенсии и зарплаты, решать проблемы тактического характера.
Решение 2015 года было направлено на поддержание безопасности государства, валютной стабильности и стабильности расходов. Хочу напомнить, что курс национальной валюты сохранялся стабильным, было определенное удешевление товара. Во всех государственных и экономических решениях есть плюсы и минусы. Можно сейчас рассказывать о том, что это было правильно или неправильно, но 2015 год продемонстрировал определенный уровень стабильности. И дай Бог, чтобы в 2016 году мы могли эту стабильность сохранить.
Виталий Северский: У нас есть звонок.
Радиослушатель: Здравствуйте, меня зовут Игорь. Евгений Васильевич, скажите, пожалуйста, в марте прошлого года было принято решение по выплате зарплат бюджетников и пенсий в неполном объеме, на 30 процентов меньше. Если бы Вам сегодня пришлось принимать такое решение, как бы Вы поступили?
Евгений Шевчук: В тех условиях, в которых находилась республика, существующих рисках нужно было принимать и выбирать соответствующие решения, которые могли бы сформировать более стабильные экономические условия внутри республики. Было необходимо также обеспечить страну мобилизационными ресурсами с учетом тех рисков, о которых я говорил выше. Не замечать определенные риски, провокации, концентрацию войск и учений и огневые точки на приднестровско-украинском участке границы Президент не имеет право. Есть соответствующий закон об обороне, где прописаны соответствующие риски. Президент обязан был на них реагировать. Принятые решения в целом поддержали стабильность в республике и с точки зрения социальной. При том, что выплаты производились в неполном объеме, в среднем и зарплаты, и пенсии были выше, чем на Украине и в Молдове где-то в два раза, где-то на 50 процентов. Такие параметры говорили о том, что в целом мы приняли решение, которое минимизировало наши риски.
Григорий Воловой: Евгений Васильевич, видите, жизнь предопределила сразу тему нашего разговора, мы начали свой перечень вопросов с главной темы, с больной, – экономики. Естественно, этот вопрос обсуждается и рядовыми гражданами, и руководителями высокого ранга. До этого в студии был Председатель Верховного Совета Вадим Красносельский. Лично я понял из его ответа на вопросы, касающиеся экономического положения в республике, что если взять все налоговые поступления, которые сегодня есть в республике, да просуммировать с различными поступлениями во внебюджетные фонды, то получается, что денег нам в республике хватает на всех и на все. Неужто это так? Как Вы думаете?
Евгений Шевчук: Я не буду комментировать, что говорил Вадим Красносельский. Но хочу сказать, что разница между налоговыми доходами и расходами в республике – примерно 200 миллионов долларов. У нас нет никаких внебюджетных фондов, которые были бы пропорциональны этой сумме.
Григорий Воловой: Но депутаты нашли миллиард. Они считают, что если вернуться к тем поступлениям от таможенных пошлин и акцизов, которые Украина сейчас переправила в Кишинев, где они и оседают, то, в принципе, в бюджет будут поступать дополнительные 360 миллионов рублей, нужна схема, как сделать, чтобы их из Кишинева опять перевести в Тирасполь.
Евгений Шевчук: Это немного другой вопрос. Что касается поиска миллиарда рублей для погашения дефицита бюджета. Если об этом речь, то позиция Президента заключается в следующем. Первое – деньги не должны быть «воздушными», доходы нужно планировать реальными, конечно, с определенными рисками по прогнозам. Но заранее закладывать в доходы те средства, которые отсутствуют, - это создать ситуацию, когда можно проголосовать за все, что угодно, а на самом деле не обеспечить расходы. «Воздушными» деньгами зарплату и пенсию не выплатить. Почему? Потому что часть средств, как известно, предполагается за счет роста таможенных пошлин. Но этот рост можно обеспечить только тогда, когда будет восстановлен транспортный поток и уровень потребления. Но уровень потребления в республике падает, и ценовая ситуация совсем другая. Даже акцизы, которые поступают на территорию Приднестровья, например на ГСМ, тоже падают, потому что цена подакцизных товаров снижается. Например, известная ситуация с ценами на нефть и бензин.
Здесь важно не попасть в такую парадигму заблуждений. Бюджет – это «кошелек» государства. И он отражает ситуацию в экономике, исходя из налогооблагаемой базы. Поэтому просто невозможно пытаться отрегулировать бюджетом все экономические процессы. Бюджет показал, что путем перераспределения средств проблемы дефицита фактически не решить. Здесь и проблемы экономической политики, и реальное положение дел в экономике. ПМР как государство не признано. Из-за этого есть целая группа проблем по экспорту, привлечению инвестиций, транспорту и так далее. И проблемы экономической политики, которые тоже влияют на доходы бюджета. То есть это комплекс проблем. Из-за этого создалась такая диспропорция.
Мы с 2000 года не меняем налоговое законодательство – вот уже 16 лет – и действуем в рамках существующей экономической политики. Сейчас можно говорить: хорошие это налоги или плохие. Главное – они были приняты 16 лет назад, и старыми инструментами на новые риски в экономике ответить невозможно. Если не меняются правила экономической игры, то не будут меняться концептуальные доходы в бюджете, потому что экономическая политика базируется на основополагающих принципах, а краеугольный камень – это налоговое, экономическое и инвестиционное законодательство, целый блок законов, которые сопровождают деятельность любого хозяйствующего субъекта. Проблема бюджета гораздо глубже, чем поиск миллиарда рублей. Проблема бюджета в том, что на сегодняшний момент та экономическая политика, которая реализовывается уже на протяжении двадцатилетия, не обеспечивает республику необходимыми доходами в полном объеме. Уже не секрет, что на сегодняшний момент у нас половина пенсионного фонда – это неналоговые платежи. Поэтому мы привлекаем кредиты, чтобы выплачивать пенсии. У нас фактически каждый второй рубль выплаченной пенсии – это кредит.
Когда мы начинаем искать миллиард, это хорошие усилия. В соответствии с законом о бюджетной системе Правительство и Верховный Совет должны принимать сбалансированные бюджеты. Напомню, что бюджет 2015 года был принят с дефицитом, не обеспеченным доходами, на сумму в 550 миллионов рублей. 550 миллионов рублей мы не имели в доходе государства, чтобы произвести соответствующие расходы. Если этих доходов не было, то, безусловно, нужно было принимать решение, как выплачивать пенсии. Задолженность по зарплатам бюджетникам – примерно 300 миллионов рублей. Если представить себе, что бюджет в прошлом году был бы обеспечен, то есть были бы эти 550 миллионов, то тогда не было бы задержки по заработной плате и не переносились бы вопросы по пенсионным выплатам.
Виталий Cеверский: Здесь у Вас получается на грани фола, если быть честным. Евгений Васильевич, в Вашей предвыборной программе, когда Вы баллотировались на пост Президента ПМР, была озвучена необходимость снижать налоговую нагрузку. Сегодня Ваши оппоненты говорят, что республика находится в сложных экономических условиях, для этого нельзя менять Налоговый кодекс, нельзя делать какие-то резкие движения, потому что предприниматели, бизнес в таких реальных условиях нуждаются в больших послаблениях, то есть снижении налоговой нагрузки. Некоторые депутаты по телевидению говорят, что у нас чуть ли не самая высокая налоговая нагрузка в станах СНГ. По-моему, только Белоруссия имеет примерный уровень. Где «золотая середина»? Как добиться дополнительных налоговых поступлений в бюджет и в то же время помочь предпринимателям? У нас есть целый блок вопросов в отношении помощи предпринимателям, особенно в сфере малого бизнеса.
Евгений Шевчук: Налоговая нагрузка и правила экономической игры – это не совсем одно и то же, то есть налоговое законодательство и налоговая нагрузка. Меняя налоговое законодательство, принципы налогового обложения, можно уменьшать налоговую нагрузку. Но мы же находимся в понятной экономической картине не только Приднестровья, но и окружающих нас стран, с которыми торгуем. На сегодняшний момент мы торгуем с Европейским союзом, Евразийским союзом и Российской Федерацией, где иное налоговое законодательство. У нас оно отличается в базовых элементах, оно радикально иное. Когда вы торгуете товарами с большими рынками, где другие правила экономической игры, то что делают обычно другие страны? Какая практика существует? Адаптируют свои правила под свою региональную специфику; определяют уровень налоговой нагрузки для того, чтобы что-то стимулировать, регулировать, потому что налоги выполняют несколько функций, и, как известно, не только фискальную. В этой связи налоговая нагрузка и налоговые правила, новое налоговое законодательство не совсем одно и то же. Безусловно, я не выступаю за то, чтобы налоги увеличивать, особенно в этих условиях. Но хочу отметить следующее: мы тоже являемся уникальной страной по другому фактору. После проведенной с 2003 года масштабной приватизации мы продолжаем все 13 лет поддерживать предприятия, в том числе и частные. Практически все предприятия дотируются путем того, что мы предоставляем цены на энергоносители ниже рыночных. Для нас поставляют энергоносители по одной цене, мы же продаем эти энергоносители хозяйствующим субъектам, в основе своей коммерческим предприятиям, по ценам ниже рыночных и разницу относим на долг государства.
Понятно, что ситуация была непростая в те годы, как и непростая сейчас. Понятно, что увеличивать нагрузку не представляется возможным. Но также нужно предопределять стратегию экономической политики: что будет через два-три года и какие будут перспективы.
Виталий Северский: К каждому предприятию нужно отдельно подходить…
Евгений Шевчук: Есть и такой индивидуальный подход. Правительство, в частности, уже применяет его года два-три, исходя из конкретных условий, потому что, действительно, рынки настолько сейчас нестабильные и эти последствия от ситуации на этих рынках на каждое предприятие настолько влиятельны. Получается, что Правительство работает как некая дежурная пожарная команда. Условно говоря, упала цена на металл, не покупают металл. Что делают в других странах при капиталистическом пути производства? Просто закрывают предприятие с учетом того, что оно неэффективно. Его никто не дотирует, оно обанкротится, его распродают или покупает новый собственник. В Приднестровье мы пытаемся поддержать эти предприятия для того, чтобы сохранить рабочие места. Поэтому в рамках закона снижаются цены на энергоносители, снижаются налоги, чтобы в первую очередь сохранить рабочие места. С одной стороны, Правительство не имеет права и возможности вмешиваться в деятельность частного предприятия, с другой стороны, последствия неработы этого предприятия сказываются на самом государстве с учетом возможного расширения безработицы.
Сейчас ситуация показывает следующее: по некоторым предприятиям даже государственная поддержка энергоносителями, снижением налогов уже не помогает. Это с учетом того, что такой уровень падения спроса на продукцию и проблем для вывоза соответствующей продукции. У нас уникальная ситуация. Она заключается в том, что мы можем вывозить продукцию только через Молдову, то есть оформлять документы на экспорт и у приднестровских, и у молдавских таможенных органов. К сожалению, экономические агенты подвержены не только двойному контролю, но и прохождению двойной процедуры сертификации, лицензированию в некоторых случаях и т.д. Молдавские органы порой применяли такую практику, когда по непонятным причинам не выдавались документы и ничего нельзя было вывести, например, в Российскую Федерацию. Такие факты тоже были.
Виталий Северский: Евгений Васильевич, соотношение частного и государственного в экономике - это очень интересный вопрос. Я думаю, мы его еще не раз затронем в ходе нашей сегодняшней беседы. Подсказывают, что есть у нас звоночек от нашего слушателя. Здравствуйте!
Звонок в студию: Здравствуйте!
Виталий Северский: Представьтесь, пожалуйста, и ваш вопрос.
Звонок в студию: Гриценко Василий Иванович – участник Великой Отечественной войны, инвалид.
Евгений Шевчук: Здравствуйте!
Звонок в студию: Здравствуйте! Евгений Васильевич, когда были выборы Президента, я агитировал людей голосовать за вас. Это первое. Второе. У нас республика маленькая – всего полмиллиона населения. По сравнению с Российской Федерацией, ни в какие, как говорится, рамки не укладывается. Вы посмотрите в Москве, в городской Думе, 45 депутатов.
Виталий Северский: Я прошу прощения, в чем суть вопроса?
Звонок в студию: А суть вопроса в том, чтобы уменьшить нагрузку на бюджет: необходимо сократить Верховный Совет в два раза, все Советы – районные, городские и так далее – тоже в два раза. Они будут чувствовать ответственность, это сократит нагрузку на бюджет, и будут сотни миллионов рублей сохранены. Чиновников, сколько у нас министерств, по три заместителя, а надо сделать одного. Это опять будет прибыль государству.
Виталий Северский: Идея понятна, то есть надо сокращать государственный аппарат, в том числе органы государственного управления, законодательную ветвь власти для того, чтобы было меньше расходов в бюджете.
Звонок в студию: Да, и второе. Вы посмотрите, у нас ведь как получается, что люди болеют, страдают, старые и немощные. Третью поликлинику, которая находится по улице 25 Октября, надо было обратно пенсионерам возвратить. Самое удобное место – не надо никаких пересадок, троллейбусы рядом, остановка. Надо возвратить эту поликлинику на место.
Виталий Северский: Хорошо, спасибо, поняли ваш вопрос.
Евгений Шевчук: Что касается сокращения расходов в бюджетной сфере в целом. Во-первых, сокращение такое проведено, сейчас могу впервые озвучить некоторые цифры. По сравнению с 2011 годом сотрудников бюджетной сферы и, в том числе, органов управления, в том числе силовых структур, стало у нас в республике на бюджетном финансировании на 5200 человек меньше. Это серьезное сокращение. Оптимизация структуры проведена. То же самое было проведено по министерствам и ведомствам. Да, конечно, пределов совершенству нет, можно рассматривать дальше моменты, но я приведу некоторые цифры. Например, в Министерстве иностранных дел было почти 89 человек, а сейчас чуть более 50-ти. Расходы, например, на одну командировку сотрудника МИДа сократились, по сравнению с 2011 годом, в 3 раза. При всем при этом мы помним: в 2011 году переговоры практически не велись. Расходы, к примеру, которые обсуждаются в социальных сетях, на командировки Президента, например…
Григорий Воловой: Чартерные рейсы, командировки и так далее…
Евгений Шевчук: Да, хочу сказать, что никаких чартерных рейсов бюджет не заказывал и не оплачивал никогда. Это раз. Второе. Расходы на командировки Президента в 2015 году и в 2011 году примерно в 2 раза меньше. Поэтому это больше притянутые за уши факты и передергивание фактов. Для чего это делается? Для политических целей, для определенных инструментов манипулирования общественным мнением. Но это далеко от реальности. Что касается министерств и ведомств: я хочу сказать честно, у нас особо желающих руководить министерствами и ведомствами тоже нет. У нас нет такого огромного кадрового потенциала, который бы демонстрировал, что у нас есть серьезный выбор. Это не только в исполнительных органах власти, во всех органах власти наблюдается такой «голод». Мы по некоторым министерским постам высокого уровня, будем говорить так, ищем людей или кандидатов на всех уровнях и в разных районах. Обращались несколько раз и к представителям депутатского корпуса: направьте, если у вас есть, предложения по министру или, может быть, даже по вице-премьеру. К сожалению, особо желающих пойти поработать нет в условиях, когда министерство финансируется только на заработную плату, и так практически все органы власти в основе своей. Больше для реализации прямых функций ничего не финансируется, даже недавно закупку бумаги не финансировали. То не так-то легко отвечать за масштабные вопросы при том уровне финансирования заработных плат и других расходов. А проблем много. Например, потребности Министерства здравоохранения по медикаментам финансируются на 25 процентов от того, что требуется. Понятны последствия этого факта финансирования: люди недовольны, люди пишут жалобы в Министерство. Руководители Министерства находятся в такой агрессивной среде, потому что надо отвечать: почему не могут провести полный объем тех или иных медицинских услуг, потому что нет медикаментов и так далее. Поэтому есть кадровый голод, и этот кадровый голод не только в бюджетной сфере, и в бизнесе тоже есть проблемы с кадрами. При всем при этом в бизнесе на высокопоставленных должностях крупных корпораций и некрупных, и в банках зарплаты гораздо выше, чем в бюджетной сфере, и это известный факт.
Что касается депутатского корпуса, то хочу сказать, что так уже сложено законодательство Приднестровской Молдавской Республики, что возможная оптимизация депутатского корпуса базируется на решении самого депутатского корпуса. То есть это нужно иметь политическую волю, принять решение, допустим, к следующим выборам уменьшить количество избирательных округов. Такие инициативы ранее были предложены. Эти инициативы просто не поддерживались. Поэтому количество округов, количество депутатов, в частности, сохранилось. Да, есть точка зрения, что 43 – это много, некоторые говорят, что 43 – это мало, нужно двухпалатный парламент вернуть, чтобы было 82 и так далее. У нас депутатский корпус составляет более 1000 человек депутатов всех уровней по всей республике. Здесь есть необходимость оптимизации, потому что, например, в Белгородской области, если сравнивать по уровням, количество депутатов поменьше на количество населения в пропорции. Поэтому это вопрос конкретных органов власти, которые должны рассматривать эту проблему комплексно. Что касается исполнительных органов власти, то я уже сказал, какое сокращение было проведено и в силовых структурах, и в исполнительных органах власти. При всем при этом отмечу, что лозунги о том, что нужно сократить командировочные, что найдем деньги, – это просто лозунги, под которыми нет фактических аргументов. Приведу в пример еще один момент: у нас расходы в республике, в основе своей, социально направленные, были и есть. У нас 71 процент расходов – это образование, здравоохранение и социальная защита. Поэтому расходы на все иное: правоохранительные органы, силовые структуры, судебные органы власти – это 29 процентов. Ситуация говорит о следующем: Приднестровье, проводя социально ориентированную политику, не проводит широкомасштабного закрытия школ, оптимизацию структур по селам, как это делают в Молдавии, как делают в Украине и так далее. Поэтому для местных бюджетов и сложно, когда уменьшается количество населения, уменьшается количество детей, приходится поддерживать те же самые стабильные расходы на преподавателей и так далее. Но это государственная политика, направленная на поддержание жизни в сельских населенных пунктах. И это основное направление. Необходимо оптимизировать и улучшать качество администрирования расходов, повышать их эффективность, и на это были направлены усилия органов государственной власти. Сейчас мало кто помнит, что, например, при оптимизации работы исполнительных органов власти за те же деньги больше работ стали проводить, например, дорожники. Некоторые дорожно-строительные управления за те же самые средства, допустим, с 2012 года делали на 27 процентов больше объемов работ. Это уже элементы оптимизации, хотя расходы не уменьшены, но сделали больше работы за те же средства. При этом в любом государстве есть проблемы с эффективностью использования бюджета – мы видим это по информации из Молдавии, Украины, Российской Федерации. Нужно совершенствовать эти процедуры, и на это направлены усилия Правительства, Верховного Совета, и других органов государственной власти.
Виталий Северский: Напомню, что у нас в студии Президент Приднестровья Евгений Васильевич Шевчук. Телефон прямой линии: 73-1-73. Нам поступают вопросы не только по телефону, но и в чате. Один из них я сейчас зачитаю. Сообщение от Марины: «Здравствуйте! В связи с ожидающимся курсом рубля в республике хочу задать следующий вопрос. Моя мама является сотрудником бюджетной сферы. В 2015 году заработная плата выплачивалась в размере 70 процентов, следовательно, государство взяло на себя обязательство выплатить задолженность по заработной плате. Вопрос такой. Есть кредит в сбербанке, есть кредит по задолженности зарплаты тоже, как я понимаю, в сбербанке, так почему нельзя сделать взаимозачет кредита и долга. Если есть такая возможность, прошу помочь. Заранее спасибо». Я так понимаю вопрос в первую очередь касается этих накопленных долгов государства перед бюджетниками.
Евгений Шевчук: На сегодняшний день долги зафиксированы. Это предопределяет то, что это долговые обязательства государства. Долги в проекте бюджета запланированы в расходы, то есть они запланированы для финансирования в 2016 году, и сейчас идет работа по поиску источников для обеспечения этих расходов. После принятия бюджета будет уже очевидно, каковы возможности для финансирования этих долговых обязательств. Сейчас, когда бюджет не принят, говорить о сроках возврата преждевременно.
Напомню, сейчас финансирование осуществляется по уровню 1/12 от уровня прошлого ГОСТа в связи с непринятым бюджетом. Поэтому в этой части будем ожидать принятия бюджета.
Что касается зачета, допустим, с коммерческим банком. Коммерческий банк все равно функционирует на принципах наличия собственных доходов, получения и извлечения прибыли. Коммерческий банк сейчас участвует в формировании бюджета немного в другой стезе, будем говорить так. Он, в частности Сберегательный банк, ранее участвовал, потому что Сберегательный банк все свои доходы направлял собственнику, которым юридически являлся центральный банк, а центральный банк 50 процентов прибыли по ранее принятому решению направлял в республиканский бюджет. Он и так отдает доходы в республиканский бюджет. Вместе с тем у некоторых людей есть серьезные проблемы, допустим, с кредитами. Взяли кредит и не возвратили, может быть, какая-нибудь уникальная семейная ситуация. Необходимо индивидуально рассматривать эти проблемы, чтобы просто помочь людям. Если такая проблема есть, то нужно обратиться к главе государственной администрации города и района с ее обоснованием. На местах заместители глав администрации по социальным вопросам должны изучить объективность, достоверность этой информации и уже вынести предложение на Правительство или Министерство экономического развития для того, чтобы попытаться решить те или иные проблемы, потому что бывают в жизни очень кризисные ситуации. И мы будем изыскивать пути, как оказать помощь в этой ситуации. Хочу сказать однозначно: выплатить сейчас 300 миллионов рублей одномоментно, без наличия доходов просто-напросто невозможно.
Виталий Северский: У нас сразу два вопроса от работников Молдавского металлургического завода. От Елены и Дмитрия. Они спрашивают о том, будет ли оказана помощь заводу и возобновит ли он деятельность в ближайшее время? В сущности, от двух респондентов один общий вопрос.
Григорий Воловой: Евгений Васильевич, пока Вы думаете над ответом. Я был на Вашей встрече с членами Общественной палаты, Вы там очень интересно говорили о работе Молдавского металлургического завода. Это действительно так, что на ММЗ по современным критериям, которые в мире относятся к таким предприятиям, как он, должно работать не более 700–800 человек? У нас работает, если мне память не изменяет, более 2000? Как поддержать предприятие на современном уровне? Как сохранить его конкурентоспособность и в то же время сохранить столько людей на производстве?
Евгений Шевчук: Я скажу об общей ситуации вокруг Молдавского металлургического завода. К сожалению, вокруг ММЗ сейчас больше политики, чем экономики. И, на мой взгляд, это уже связано с очередными президентскими выборами, которые состоятся в декабре. Я думаю, что в рамках подготовки к ним принята уже некая концепция. Похоже, что это так, то, что в окружении Президента есть друзья, а они по жизни у всех есть…
Григорий Воловой: Кому повезло.
Евгений Шевчук: Кому повезло. Но в любом случае, в какой-то книге писали: «Если вы нормальный человек, то, как минимум, двое друзей у вас должно быть». Да?
С учетом этого, на мой взгляд, вокруг ММЗ больше политики. На мой взгляд, идут попытки дискредитировать руководство завода, принятые государственные решения по Молдавскому металлургическому заводу. Но таким образом подрываются экономические возможности предприятия справиться с теми рисками, которые на сегодняшний день есть. А они объективно есть на рынке металла и на рынке металлургии. Здесь не надо быть большим специалистом, а зайти в Интернет и посмотреть, сколько стоил по готовой продукции металлолом полгода-год назад и сколько он стоит сейчас. Вы увидите эти «ножницы», которые на сегодняшний день имеются.
Первый тезис, который был вброшен и является недостоверным, о том, что органы государственной власти каким-то образом выдавили российского инвестора с Молдавского металлургического завода. Это лозунги – а по-другому их не назовешь, – и они являются недействительными. У нас есть документы, которые подтверждают, как переходили права собственности, как завод вернулся в государственную собственность. Никто никого не выдавливал. Представители собственника сами заявили такую позицию, и это, кстати, отражено в документах Верховного Совета. При обсуждении на сессии Верховного Совета эти вопросы обсуждались в закрытом режиме. Странно, что депутаты, которые принимали решение по этому вопросу, голосовали, которые слышали все эти аргументы, потом под выборы заняли другую немного позицию, говорили совсем обратное, чем то, что говорилось на сессии. Здесь больше политики, чем экономики.
Второе – то, что по ММЗ является таким основополагающим фактором. На сегодняшний момент для любого цикла производства необходимо привлечение соответствующих финансовых ресурсов. Это всем прекрасно понятно. Когда завод перешел в государственную собственность, возник вопрос: где взять соответствующие финансовые ресурсы, чтобы приобрести металлолом. Основным сырьем является металлолом, его нужно много приобретать, чтобы был непрерывный цикл. Я не хочу внедряться в технические тонкости. Но хочу сказать, что для этого необходимо примерно 15–20 миллионов долларов. Так как у государства этих средств не было, то удалось найти людей, которые привлекли собственные ресурсы, запустили в оборот данный завод. Завод проработал, попал в сложнейшую ситуацию на рынке.
Кстати, на металлургическом рынке периодически такие ситуации возникают. Эта ситуация была и в 2008 году, когда металл, готовая продукция стоила более 1000 долларов, потом цена резко упала. Эта было чуть ранее. Напомню, в 1998 году был такой кризис, и он периодически возникает. Нужно понимать, что при капиталистическом пути развития страны перманентно сталкиваются с рядом проблем. Это перепроизводство товаров, разрыв между спросом и предложением, когда предложение бывает больше, чем реальный спрос. На сегодняшний день всем известно, что Китай производит столько металлургической продукции, что может удовлетворить, по большому счету, потребности всей Европы, в том числе Российской Федерации, если развернуть на полную мощность.
Григорий Воловой: Только пусти его туда.
Евгений Шевчук: Да, только пусти. Поэтому страны начинают проводить протекционистскую политику, то есть закрывать свои рынки для того, чтобы защитить своих производителей. Там целый серьезный комплекс проблем вокруг завода. И эти проблемы должны решаться по-государственному. Мы действительно оказываем поддержку Молдавскому металлургическому заводу где-то уже более двух лет, и это было еще при прежних собственниках, потому что завод работал тогда в таком «рваном» режиме. Он месяца два работал, месяца три собирал металлолом, потом опять два месяца работал и т.д. То есть он нестабильно работал и формировал убытки. Убытки формировались примерно в сумме 2 млн 400 долларов в месяц. Там сравнительно высокие зарплаты по отношению, например, к бюджету. Фонд оплаты труда там был примерно до 2 миллионов долларов.
Эксперты, которые проводят анализ для уменьшения затрат производства в сравнении с другими предприятиями, находящимися в Европе, других странах, пришли к выводу, что, действительно, такой завод при полной загрузке должен быть обеспечен рабочим персоналом в количестве около тысячи человек. Некоторые говорят – 700, некоторые – 800. Это в два раза меньше, чем на сегодняшний момент работает на заводе. И мы видим, что собственники стремятся повысить эффективность производства, применяя новые механизмы, новые станки, которые фактически приводят к чему? Высвобождению значительного количества людей.
В Тирасполе, к примеру, Тиротекс во времена СССР имел численность работников, если мне не изменяет память, около 10 000 человек, сейчас же –чуть более 2000. Почему? Потому что новые механизмы, технологии предопределяют уменьшение доли ручного труда, больше автоматизации производства, снижение себестоимости. Собственник вкладывает в новые технологии, чтобы за счет снижения себестоимости удержаться на внешних рынках. Но у прогресса есть и обратная сторона. Она заключается в том, что с применением более современных технологий доля ручного труда уменьшается. И это проблема не только Молдавского металлургического завода, Тиротекса. Это проблема всех предприятий. Они хотят удержаться на рынке, поддержать конкурентоспособность. Поэтому применяют новые технологии, которые снижают себестоимость, но повышают качество производимой продукции.
К сожалению, ММЗ находится в сложнейшем положении. Предварительно – расчеты еще идут – за 2015 год завод понес убытки в среднем от 10 до 20 миллионов долларов. Цифры пока предварительные. Ситуация показывает, что без государственной поддержки он не сможет вообще существовать. Он должен был быть остановлен еще пару лет назад. Мы с прошлым собственником принимали промежуточное решение о поддержке предприятия, и если бы эта поддержка не была оказана, то предприятие уже стояло бы два года.
Обращаясь к сотрудникам ММЗ, хочу сказать, что Правительство и Администрация Президента продолжают поиск механизмов, которые позволят получить ресурсы для приобретения металлолома и запуска нового цикла производства. Напомню, что проблемы по поставкам металлолома есть. Металлолома, который собирается в Молдове и Приднестровье, недостаточно. Его приходится покупать на Украине. А там есть свои правила и соответствующее квотирование. К тому же, с 1 января 2016 года Украина отменила некоторые элементы по порядку железнодорожного сообщения. Например, у нас перестали существовать станции «Слободка-экспорт» и «Кучурган-экспорт». Мы это расцениваем, как нарушение обязательств в рамках соглашения по железной дороге между Молдовой и Приднестровьем. Свою позицию об этом мы заявили. И это несет соответствующую дополнительную нагрузку на наши предприятия.
Но пока с нашим партнером в Кишиневе не удалось даже обсудить этот вопрос в силу тех причин, которые вы наверняка знаете. Поэтому для государственной политики стратегическим направлением в целом является поддержание всех предприятий на территории Приднестровья независимо от формы собственности в рамках тех ресурсов, которые у государства есть. Они небезграничны. В основном это налоговая политика, то есть снижение каких-то налогов, предоставление энергоносителей по более низким ценам, чтобы в этот кризисный момент предприятие устояло. Подчеркну, что кроме этих параметров предприятиям часто необходимы кредитные ресурсы на оборотные средства. Если будут найдены ресурсы на оборотные средства, то можно говорить о каких-то перспективах. Нужно эти денежные ресурсы искать.
Виталий Северский: Но есть такие досужие размышления о том, что неплохо было бы найти инвестора и отдать ему этот завод. Хотя понятно, что в условиях падающего рынка вряд ли кто-то заинтересуется таким предприятием. И многих также интересует вопрос финансового состояния компании, которая в прошлом году взяла товарный кредит. Каково в этом смысле положение завода, в своей нынешней ситуации способен ли он привлекать кредиты?
Евгений Шевчук: Компания, которая привлекла кредиты для оборотных ресурсов, понесла убытки. На сегодняшний момент для того, чтобы приобрести металлолом для нового цикла производства (потому что в этом году они металлолом не завозят), необходима, как ранее озвучивалось, сумма от 15 до 20 миллионов долларов. Вот в чем основная задача.
Что касается «найти иного собственника». Раскрою определенную информацию: Правительство ищет возможности контактов по направлениям: где бы найти постоянного поставщика металлолома и постоянного покупателя готовой продукции. Сейчас даже постоянных покупателей по нормальной цене сложно отыскать. Если цена на металл в марте прошлого года составляла порядка 520 долларов, то сейчас – в районе 300 долларов, а металлолом покупали летом 2015 года, завозили его из Украины по цене от 220 до 250 долларов из расчета стабильной работы предприятия в осенне-зимний период. Когда вы накопили остатка примерно 90 тысяч тонн металлолома, привозите большое количество металлолома и потом цена на готовую продукцию падает, то у вас получаются соответствующие «ножницы».
Более того, хочу подчеркнуть, что при переходе в государственную собственность руководству завода была поставлена задача – не сокращать людей. Сразу обсуждался вопрос об эффективности производства, и было принято государственное решение – не сокращать людей. Для меня ситуация в Рыбнице – это больной вопрос, меня это интересует. Мы до конца марта должны принять соответствующее решение по поддержке завода, часть решения Правительство уже приняло: есть определенные долги по потребляемым энергоносителям, по 2015 году Правительство дало рассрочку по их оплате для данного завода, но этого мало, чтобы запустить производство по новому циклу.
Виталий Северский: Предлагаю сейчас от отдельного рассмотрения ММЗ перейти к общим вопросам. Нынешний вектор нашей экспортно-ориентированной экономики – это, скорее, переход к монотоварному экспорту. Мы зависим в значительной степени от экспорта металла, от экспорта электроэнергии. Причем, металла сейчас в меньшей степени, поскольку, объективно, производства намного меньше. Это продукция не самого высокого передела, с не самой высокой добавленной стоимостью. На ваш взгляд, этот дрейф – он естественный для нашей экономики. Нужно ли с этим что-то делать? Пытаться ориентироваться или запускать новые производства, как вариант?
Григорий Воловой: Я немного расширю вопрос. Меня всегда поражало, почему мы не используем внутренние ресурсы и резервы. Смотрите, был в Бендерах завод «Электрофарфор». Он единственный в Советском Союзе производил шамотный кирпич для различных печей, в том числе их покупал Молдавский металлургический завод. Однако потом перестали покупать и собственного производителя лишили работы. Вот у меня такой вопрос: почему мы не можем использовать, к примеру, возможности того же завода «Биохим», который у нас сейчас выпускает высококачественный спирт. Это фактически демонстрирует, что государственные предприятия могут эффективно работать. Однако мы завозим со стороны спирт более низкого качества и собственного производителя опять же лишаем рынка и возможности заработать. Как это согласуется?
Евгений Шевчук: Ряд предприятий, которые перешли в государственную собственность в 2012 году, перешли по причинам, не зависящим от государства. Там были долги, и за долги их вернули под государственной контроль. Очень интересные тенденции были отмечены. Как только предприятие становится государственным, например, посмотрите на Хлебзавод и Пивзавод в Бендерах, сразу увеличиваются налоговые платежи. Это такая особенность.
Второй момент. Что касается завода «Биохим». У предыдущего собственника была серьезная задолженность по заработной плате. И была поставлена задача – восстановить объем производства, чтобы начать платить хотя бы текущую заработную плату. На тот момент на заводе работало около 200 рабочих. Действительно, продукция специфическая, кроме спирта почти ничего другого не производится. Но есть проблемы по качеству, по оборудованию. Опять же, любое производство нуждается в постоянных инвестициях, чтобы повышать качество готовой продукции. Почему не покупают этот спирт внутри государства наши предприятия? Наверное, он не соответствует определенным параметрам качества и выгодней покупать за пределами. У нас была практика, когда привозили спирт бочками из США. Там производили гораздо дешевле, чем можно было производить в Приднестровье.
Была еще такая показательная ситуация с Рыбницким Сахспирткомбинатом. Это предприятие, которому более ста лет, производило сахар и спирт из свеклы, производимой в Рыбницком, Дубоссарском, Резинском и Каменском районах. А когда уже открыли границы, стало очевидно, что в других странах очень серьезный уровень дотаций сельскому хозяйству, а производство сельхозпродукции при дотациях и новых технологиях более конкурентное, чем наше, себестоимость продукции намного ниже. Поэтому начали завозить дешевый сахар, дешевый спирт. И этот завод начал «чахнуть». В новых условиях открытости экономики совсем иные правила.
Григорий Воловой: Позвольте не согласиться. Если государство сегодня оказывает помощь, в том числе и коммерческим предприятиям, то нужно, наверно, ставить какие-то определенные условия. А то получается, что производитель получает максимально от государства и получает максимальную прибыль, а не хочет играть по правилам, которые ему подсказывает государство.
Евгений Шевчук: Надо понимать, что у коммерческого производителя основная цель – это прибыль. У него не социальные или другие цели. Поэтому он, согласно Гражданскому кодексу, как и везде в мире, имеет основную цель – получение и извлечение прибыли. Более того, при наличии серьезного объема прибыли и финансовых ресурсов, когда они освобождаются в значительном порядке, во всех странах крупные экономические агенты уже пытаются своими экономическими ресурсами влиять на политику, чтобы защитить интересы своего производства, интересы капитала. Кто помнит, читал «Капитал»
Григорий Воловой: За 300 процентов прибыли капиталист пойдет на все.
Евгений Шевчук: Да, эти правила где-то видоизменяются, но в базисных условиях ничего нового.
Государственная политика должна иметь ряд факторов стимулирующего и ограничительного характера. Понятно, что бизнес выступает за то, чтобы налоги были меньше. Государство понимает, что это, с одной стороны, стимулирующий эффект, а с другой – у государства есть ежедневные задачи, которые нужно решать: нужно содержать больницы, школы, армию, садики, пенсионеров. Нужно искать золотую середину. Но для каждого она может быть разной.
Возвращаясь к вопросу, на который я не ответил, о высокой налоговой нагрузке, хочу сказать, что вокруг этого тоже много разговоров, но у нас есть заключение ряда экспертов, которые дают основания полагать, что они верные. Например, заключения экспертов Всероссийской академии внешней торговли Российской Федерации, где коллектив более 20 человек рассматривал основные параметры экономики Приднестровья. Они пришли к выводу о том, что за последние несколько лет в основе своей налоговая нагрузка снижалась, а не росла. И тут уже идут споры: кто и какие критерии применял, как оценивал, насколько это объективно.
Хочу подчеркнуть, что в каждом экономическом решении есть свои плюсы и минусы. Есть органы государственной власти, которые должны, выслушивая аргументы, принимать решения и нести ответственность за эти решения. Возвращаясь к ситуации на государственных предприятиях, хочу сказать, что не на всех предприятиях ситуация хорошая, есть тяжелая ситуация. Для развития предприятия нужна ресурсная база и программы развития. Например, что делает Российская Федерация в условиях кризиса. Выделяются миллиардные суммы, чтобы поддержать банковскую сферу и конкретные предприятия. Смотрите, АвтоВАЗ, который получал дотации, имеет 75 миллиардов убытков при том, что он запустил новую линейку автомобилей. Камаз работает четыре дня в неделю, хотя есть государственный заказ на транспорт для вооруженных сил Российской Федерации, то есть гарантированный заказ. Это демонстрирует то, что кризис охватил регион, если можно назвать - бывшие страны СНГ, проблемы этого кризиса имеют некие мировые импульсы, есть проблемы внутренних экономик.
То же самое и в Приднестровье. Когда нам 20 лет назад рассказывали, что капитализм – это хорошо, что это свобода, что это свобода слова, это свобода предпринимательской деятельности – да, эти элементы присутствуют. Но кроме этих позитивных элементов, которые в первую очередь продавались за красивую картинку, есть и негативные элементы любого государственного устройства, в том числе и при этом государственном устройстве есть негативные моменты. Это серьезный «разбег» между богатыми и бедными, это расслоение общества, это мировые экономические кризисы. Напомню, что в странах, которые числятся в образчиках демократии, бывали кризисы очень серьезные - это Америка, 20-е годы XX века. Какой кризис был, и как они его преодолевали. Там практически жесткой диктатурой преодолевали. Та
- 15-03-2016, 21:49
- DTV
- Просмотров: 1726
- Комментариев: 0
-
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Популярные ссылки
Moldova+
