В коррупционных делах в 3 раза чаще выносят оправдательные приговоры



В 2015 году, по данным Генеральной прокуратуры, 34 человека, уличённых в коррупции, были приговорены к лишению свободы с отсрочкой. А в 2014 году их было 19. Несмотря на этот рост, адвокат Владислав Грибинча утверждает, что число оправдательных приговоров по коррупционным делам в прошлом году составляло 10 % — больше, чем в среднем по другим уголовным делам. По его словам, оправдательные приговоры по фактам коррупции звучали в три раза чаще.

В целом, за прошедший год судебные инстанции огласили обвинительные приговоры в отношении 197 человек. Большая их часть «отделалась» легко: штрафы или лишение свободы с отсрочкой.



«Хотя число из 34 человек, приговорённых к реальному сроку судами, и 6 человек, осуждённых апелляционными инстанциями, кажется малым в сравнении с 197 подсудимыми, считаем этот показатель положительной тенденцией практики наказания», — считает и.о. зампрокурора Антикоррупционной прокуратуры Эдуард Варзар. Председатель Центра юридических ресурсов Владислав Грибинча, в свою очередь, настаивает, что большая часть дел, расследованных прокурорами, связана с проявлениями «мелкой» коррупции, а вот оправдывают коррупционеров всё-таки часто.

Владислав Грибинча: «По коррупционным делам оправдывают в 3 раза чаще, чем по другим делам»

«Замечаю, что наметилась тенденция роста процента оправдательных приговоров. В 2015 году она составила где-то 10 %. Эта цифра кажется такой большой на фоне среднего по системе показателя в 2,5–3 %. Получается, что по коррупционным делам оправдывали в 3 раза чаще, чем по другим делам. Это тоже может говорить о качестве работы прокуроров и Национального центра по борьбе с коррупцией. Другое дело — санкции, применённые судьями», — комментирует данные Владислав Грибинча.



И прокурор Эдуард Варзар, и юрист Владислав Грибинча отмечают тенденцию к ужесточению санкций в отношении обвиняемых в коррупции, что выражается ростом числа приговорённых к реальным срокам лишения свободы и снижением случаев освобождения от уголовной ответственности или привлечения к ответственности за правонарушение. Ещё одним положительным результатом они считают тот факт, что начали возбуждаться дела в отношении прокуроров и судей. До 2012 года, по данным Центра юридических ресурсов, не было ни одного (!) подобного дела.

Стали появляться уголовные дела в отношении судей
Эдуард Варзарь подчеркнул, что в 2015 году Высшая судебная палата рассматривала два дела, возбуждённых по фактам коррупции в отношении двоих судей, а апелляционные инстанции — два других. К ним следует прибавить ещё 7 дел, которые сейчас находятся на рассмотрении в судах.



«В основных инстанциях в настоящее время рассматриваются 7 уголовных дел в отношении пяти судей: три дела была объединены в одно производство в отношении судьи из Каушан, обвиняемого в пассивной коррупции и вынесении незаконного судебного решения; одно дело — в отношении судьи из Оргеева, также вынесшего незаконное судебное решение; два дела — в отношении судьи из Новых Анен, обвиняемого в пассивной коррупции, и, соответственно, председателя суда Глодян. А также дело в отношении судьи Окружного экономического суда, который входил в состав криминальной группы и вместе с другими представителями судебной системы совершил целый ряд преступлений, связанных с превышением служебных полномочий, фальсификацией официальных документом и вынесением незаконных вердиктов, в результате которых органы местной власти Кишинёва оказались лишены земельных участков общей площадью около 19 га», — рассказывает Эдуард Варзар.



Владислав Грибинча: «Пока степень доверия к госструктурам очень низкая, у нас должны применяться крайне жёсткие санкции по делам о коррупции»
Председатель Центра юридических ресурсов Владислав Грибинча, допуская, что небольшое число обвинительных приговоров — это только лишь начало, настаивает на том, что даже с учётом особенностей каждого дела в целом применяемые санкции должны быть такими, чтобы отбить желание у чиновников нарушать закон.
«Представьте, что человек, к примеру, совершил преступление и получил в распоряжение миллионы, а на него налагают штраф в размере десятка тысяч и оставляют на свободе при условии, что он не может находиться на госслужбе. Но у него же остались те миллионы. Я придерживаюсь того мнения, что на определённый период, пока степень доверия к госструктурам из-за коррупции остаётся очень низкой, у нас в практике должны применяться крайне жёсткие санкции. Законодательство изменилось, и, например, если какой-то судья был пойман на взятке, к нему не могут применить другого наказания, кроме как срока лишения свободы. Такая же ситуация и с прокурорами. Решение о тюремном заключении в Молдове принимают судьи. И если вы обратили внимание, судьи могут принимать решение либо о наложении штрафа, либо о реальном сроке заключения, либо о лишении свободы с отсрочкой. Если обратить внимание на цифры, видим, что в большинстве случаев принимается решение о лишении свободы, но с отсрочкой исполнения приговора. И в этом случае эффективность меры тяжело анализировать», — говорит Владислав Грибинча.
По мнению юриста, не во всех делах о коррупции должно быть наказание тюрьмой. «Если школьный учитель, скажем, взял взятку, не думаю, что рационально отправлять его за решётку на 2–3 года. Но если министр, пользуясь своим служебным положением, снял помещение, в котором располагается какая-то партийная структура, и выплатил полмиллиона из бюджетных средств, вот за такие вещи он должен сесть в тюрьму. К сожалению, у нас всё происходит наоборот: когда один человек взял деньги, чтобы передать другому лицу, попадает в тюрьму, а министр, потративший более 500 тысяч на нужды какой-то партии, остаётся дома. Здесь положение вещей крайне интересно», — заключил Владислав Грибинча.




Информационное агентство New Project Media